Изменилось ли со времен Горбачева массовое представление о свободе в России
Современной молодежи даже в голову не может прийти, что их папам и мамам (а до них дедушкам и бабушкам) в их возрасте запрещали носить длинные волосы или джинсы. Сегодня такие запреты воспринимаются как нарушение базовых прав человека. Но в этом ли они заключаются?
«Это мое конституционное право!..» — кричит героиня в фильме Кончаловского «Дорогие товарищи» (2020) про Новочеркасский расстрел. Что не так в этой фразе? В 1962 году так не говорили, слов таких не знали. В связи с недавним юбилеем Горбачева вспоминают об основных свободах, которые затем, в 1990-е, были закреплены в Конституции РФ: свобода передвижения, свобода «быть против». Но какие свободы с тех пор стали народными, укоренились в качестве нормы, превратились в инстинкт? Когда человеку просто в голову не придет, что может быть иначе; и нехватка или ограничение этих свобод будет восприниматься как покушение «на само естество»?
…Начнем с простейшего: свобода слушать, читать и смотреть что хочешь. Одеваться как хочешь. Носить любую прическу, серьгу в ухе, в носу, в ином месте. В 2018 году было несколько случаев (Петербург, Пермь, Новосибирск), когда учителя не пускали в класс учениц с розовыми или зелеными волосами. Во всех случаях за девочек вступались родители, омбудсмены, законодатели и даже прокуратура (!). У нас редко бывает такое единение, из чего мы можем сделать вывод, что свобода самовыражения устоялась в качестве нормы и этот вопрос для общества уже «решенный».
Насчет «свободы говорить и писать» — уже сложнее. Про «мнения могут быть разными» на каком-то теоретическом уровне в народе знают, но это не рассматривается как ценность. Тезис о том, что «молоть языком разное» — это и есть, в сущности, «свобода слова», по-прежнему вызывает удивление. А теперь, после ряда законов, ужесточающих ответственность за публикации в сети, писать (а особенно постить и перепощивать) вновь небезопасно.