Вопрос жизни и смерти
По просьбе GQ писатель Роберт Мур отправился в тайский храм, чтобы разобраться с собственным страхом смерти. Но прежде чем побороть его, ему пришлось до смерти испугаться.
Монах, который привел меня сюда, велел читать тайскую мантру «Фонг но йуп но нанг но тук но». Будто фонарик, она должна была направить внимание на различные точки на моем теле: вниз от первого шейного позвонка к согнутым коленям — и обратно. Чем страшнее мне будет, сказал он, тем быстрее я должен твердить мантру.
Я сидел с закрытыми глазами, укутавшись в противомоскитную сетку, вслушиваясь в пение сверчков и лягушек. По соломенной крыше стучал дождь, и эти звуки напоминали о счетчике Гейгера. Изредка небо сотрясал гром, а потом молния на пару секунд освещала комнату, полную жутких теней.
Скоро я забыл текст мантры: фонг но йук но… танг но? нуп но? Не замечать запах смерти в этой хижине было так же трудно, как испорченный воздух в комнате любителя карри. Время от времени ветер проникал сквозь щель в гробу и доносил до меня аромат гниющей плоти. В какой-то момент этого запаха стало слишком много, он стал делиться на разные нотки, и я начал в него вслушиваться. Под острым запахом тухлого мяса чувствовались разогретая алюминиевая фольга, гнилой сыр, кал и странная, кислая, почти цветочная сладость.
Я пытался сосредоточиться на дыхании. Но у меня ничего не выходило. К этому моменту мантра все сильнее стала напоминать лепетание душевнобольного. В голове крутились припевы попсовых песен, слоганы из рекламы и обрывки диалогов из ситкомов.
Я упрекал себя в том, что так и не стал Нормальным Человеком, способным к самоанализу. И теперь я тут, в заброшенной тайской деревне, пытаюсь бороться со страхом смерти и учиться медитировать. Но потом я внезапно услышал это: тук-тук-тук — кто-то стучал пальцами по деревянной двери. Но в хижине не было дверей. Через несколько минут я услышал, как чьи-то ногти скребутся по дереву. Голова закружилась, волосы по всему телу встали дыбом. И я понял, что этот звук доносится из гроба.
Без паники — мертвые не воскресают. Позже один из монахов признался: звук издавали он и его напарники. В их теории мой страх должен был накалиться до предела, после чего все внимание переключилось бы на медитацию.
Страх — одно из древнейших орудий буддизма. На заре времен монахи-кочевники часто отправлялись на север Индии, чтобы увидеть диких слонов, змей, тигров, призраков и злых духов, а затем (как это ни парадоксально) пользовались впечатлением от этих встреч, пытаясь найти состояние глубокого душевного покоя. Вплоть до середины XX века тайские скитальцы продолжали бродить по склонам гор и спать под деревьями в чаще лесов. Как однажды сказал своему племяннику старый монах, «если мы живем осознанно, наш разум пребывает в спокойствии. Он не боится опасностей. Даже если нас слопает тигр — мы примем это как должное».
В храме Ват-Паи-Цивилсай неподалеку от города Бангмуннак эти традиции сохранились, хоть и в измененном виде. Храм основал харизматичный и загадочный монах по имени Фра Айан Джай Сайфон. Это высокий сутулый мужчина с дряблыми мускулами, похожий на игрока NBA, который давно перешел на тренерскую работу. Когда он улыбается, вы видите широкие щели, темнеющие между его зубов. Он одевается в невзрачные желто-коричневые кашаи с нагрудными карманами — чтобы прятать там мобильник. Выходя на улицу, он надевает шлепанцы и шляпу, похожую на ту, что носят ковбои и фермеры. Ноги у него серые, опухшие и пыльные, как немытый батат.
Он рассказал мне, что семь лет провел в лесу, а потом вернулся в цивилизацию и стал учиться искусству медитации у разных мастеров. Вскоре он открыл собственный храм, куда стали стекаться монахи со всей страны. Но мудрость Сайфона распространялась не на всех: как оказалось, его методы борьбы со страхами совсем не подходят иностранцам. В отличие от тайцев, большинство людей на Западе не боятся призраков и смерти от когтей диких животных. Поставьте тайца перед слоном, говорил настоятель, и он от ужаса наделает в штаны, а европейцы разве что захотят сфотографироваться.
Сайфон спросил меня, чего боятся люди не Западе? «Не знаю, — ответил я. — Оружия?» «Нет, — сказал он, — страхом должно быть нечто естественное». «Гм, — подумал я. — Рак?»
Позже я изучил этот вопрос. Согласно исследованию Чепменского университета, страх номер один на Западе — это коррумпированные правительственные чиновники. На втором месте — здравоохранение. Только четыре процента опрошенных признались, что боятся призраков, и лишь три вспомнили о животных, а шесть процентов населения боятся клоунов. В числе других важных страхов западного мира — мошенничество с кредитными картами (40 процентов) и непонятные технологии (14 процентов). Страх смерти присущ 20 процентам опрошенных, а смерти близкого человека боятся уже 40 процентов. Но это не про меня. Как ни эгоистично, мне плевать на ядерную войну, загрязнение воздуха и так далее. Меня волнует только собственная смерть. Потому что, когда я умру, все остальное уже перестанет иметь значение.