Ника Репенко: «Говорили, что я ничтожество и слабак». Истории людей, которые занимаются самоповреждением
Люди, которые добровольно наносят себе увечья, рассказали «Снобу» о том, почему они занимаются селф-хармом, что делать, если очень хочется себя порезать, и как окружающие реагируют на их многочисленные шрамы
Виталий, 32 года, Владивосток
Примерно в пять лет мама отругала меня за слишком агрессивную игру. Суть ее была в том, что игрушечный кот пытал и расчленял игрушечную рыбу. Я очень разозлился, и эту злобу нужно было куда-то выпустить. Тогда я решил направить ее на самого себя и начал биться головой о стену. Казалось, если это сделать — станет легче.
Тогда я еще не до конца понимал, что делаю, состояние было похоже на аффект. В 12 или 13 лет я начал действовать более осознанно — стал резать руки лезвием. Однако у меня не было цели себя убить, хотелось только почувствовать боль.
Нет, я не мазохист и боль не люблю. Однако она помогает отвлечься от чувства вины, неудовлетворенности собой, позволяет не причинить вреда другим людям. Селф-харм — это перенаправление агрессии со значимых тебе людей на самого себя.
Когда у меня появляется ощущение того, что мир неправильный или что я сам неправильный, то возникает и желание причинить себе боль. Например, сегодня я не смог в срок выполнить запланированный объем работы. Из-за этого опять появилось желание себя порезать или затушить о себя сигарету. Это всегда кажется мне необходимым, правильным и конструктивным решением. Мне кажется, что мир сходит с ума, что это из-за меня, но я могу все остановить — надо только причинить себе вред.
После этого сразу наступает облегчение. Ментальные и психические страдания уходят на второй план, становится легче. Если все сделать правильно, то эмоции временно уйдут, а сам я стану более конструктивным. Когда бьешь или режешь себя за каждый «тупняк» в работе, производительность ощутимо возрастает.
Родители не поняли меня в детстве, когда я бился о стены, не понимают и сейчас. Мама ужасается и охает, а папа предлагает не «трахать мозг и повеситься уже наконец». Зато мне очень повезло с девушкой, она медицинский психолог и прекрасно меня понимает, помогает снять аффект и напоминает о необходимых препаратах. Мы познакомились с ней в психиатрической больнице, когда я попал туда с обсессивно-компульсивным расстройством.
Селф-харм я никогда не считал проблемой. Я обращался за помощью к специалистам, но только по поводу основного диагноза. С самоповреждением справляюсь при помощи когнитивно-поведенческой психотерапии и лекарств. Я получил психологическое образование, прошел обучение по программе доктора Шталя из США, разобрался в фарме — и стало проще. Моих знаний вполне хватает, чтобы справляться со всем самостоятельно.
Сейчас я работаю в качестве психолога-консультанта, планирую получить медицинское образование и стать врачом-психиатром. В последнее время я срываюсь на селф-харм очень редко, может, раз в полгода. Если посмотреть исследования, то «бывших» самоповреждателей не бывает, срывы случаются почти у всех. Но срыв — это не трагедия, он не обесценивает всего достигнутого. Это просто падение, после которого нужно подобрать костыли (психотерапию и лекарства), опереться на них и идти дальше.
Елизавета, 25 лет, Москва
Примерно в 11 лет я пережила сильное потрясение: на моих глазах утонул мой дедушка. Он тогда выпивал со своими товарищами, а мы с бабушкой собрались на речку. Она попросила ничего не говорить деду, чтобы тот пьяный не пошел за нами и не случилось чего плохого. Однако я проболталась, и чуть позже дедушка тоже пришел на речку. Он всегда отлично плавал, а тут еще решил нырнуть с обрыва. Нырнул и исчез. Я до сих пор чувствую себя виноватой в его смерти.