Гений некролога
Специально для «Сноба» участник проекта, писатель и журналист Алексей Беляков написал рассказ
Черный джип остановился рядом со мной. Опустилось стекло, могучий водитель спросил: «Анатолий Петрович? Есть дело. Сядьте в машину, пожалуйста».
Было июльское утро. Я шел на работу. Кругом много людей. Можно было бы крикнуть, что меня похищают. Либо быстро зайти в эту кофейню, там сказать, что меня преследуют, закрыться в туалете. Еще можно было бы…
Но я сел в машину. На заднее сиденье. Водитель обернулся: «Меня Володя зовут. Проедем в одно место».
Давайте сразу к делу, сказал я. Кто-то умер?
«Нет! — ответил мрачный Володя. — В том и дело. Там всё узнаете».
Хотя лучше по порядку. Володя потом.
Четыре года назад я ничего такого не предполагал октябрьским вечером. Не рассчитывал. Умер народный артист, я написал о нем пост. Будто о родном. Актера я любил, но в жизни не знал вообще, из всех знаменитостей я знаю только Зинаиду Андреевну, которая в детстве мелькнула в фильме про желтый чемоданчик.
Но пост удался. Я умею натянуть сентиментальные — как их там? — струны, исполнить короткую щемящую пьесу. Научился этому в литературной студии, еще в институте, куда ходил ради однокурсницы Иры. Всем девочкам (а я был один юноша там) мои рассказики очень нравились. Кроме толстоносого руководителя студии.
«Ты, Толя, мог бы стать новым Леонидом Андреевым, — усмехался он. — Многозначительность и обаятельная пошловатость — формула безотказная».
Студию я вскоре оставил. Леонида Андреева невзлюбил, даже не читая. Ира? Неважно, что там с Ирой, прошло уже больше двадцати лет.
Потом я выучился на психолога. Получил самую никчемную профессию на свете, консультировал женщин в хандре. Хотя мое умение высказываться праздно и густо тут как раз пригодилось. Но денег не приносило, я был слишком нечестолюбив.
Жизнь была скучной, где самым большим развлечением оказался развод.
А потом и случился этот пост. Который изменил всю мою жизнь.
Сперва больше четырех тысяч перепостов. Письма от трех сетевых изданий: «Можно мы опубликуем ваш замечательный некролог?» Это не совсем некролог, отвечал я. «Неважно, главное — траффик». А деньги заплатите? — спрашивал я. «Мы за такое не платим». Ну черт с вами, говорил я, публикуйте.
Дальше — вот какая удача! — умер еще какой-то значительный деятель. Я снова написал пост. Хотя о деятеле не знал ничего, пришлось немного изучить биографию. И снова успех.
К моему удовольствию, значительные деятели умирали регулярно. А писал я о них как о родных все быстрей и быстрей. И мне уже было неважно: генерал, физик или танцовщица. Мне нравилось писать об умерших — звонко, нежно, печально. И чтобы тысячи перепостов. Смертный час великого человека становился триумфом ничтожного. Покойным все равно, а мне тихая радость.
Наконец раздался звонок от популярного сайта: «Давайте поговорим о сотрудничестве».
Я приехал. Главный редактор, юноша лет тридцати, сказал: «Знаете что? Вы гений. Гений некролога».
И быстро произнес речь, глядя то на меня, то на оранжевых рыбок в стенном аквариуме, то в телефон.
«Смерть продается лучше всего. Не секс и не скандалы. Смерть is the best. Самое читаемое на нашем сайте — там, где про смерть. Ну вот хотя бы свежее. Про запуск Илона Маска — сейчас двести тысяч просмотров, про выступление президента — триста с чем-то, а про смерть молодой певицы — уже почти миллион, хотя это плохой текст».
Затем он произносил слова, которые я не понимал. Запомнил лишь «уникальных пользователей» — рассмешило.