«Уровень стресса в автомобильной пробке — как у пилота истребителя»
Архитектура и городская среда оказывают большое воздействие на психическое и ментальное состояние человека. Новая наука психогеография позволяет измерить это влияние и предложить аргументированные решения, как сделать города лучше
Утратив связь с традицией, архитектура стала весьма субъективной областью. Даже у архитекторов и критиков одно и то же здание может вызывать и восторженные отклики, и проклятия. Общепринятых критериев оценки практически нет, все решают девелоперы и архитекторы, которые интуитивно вроде как должны понимать, что такое хорошо. При этом многие простые жители чувствуют, что с ростом плотности застройки и высотности городская среда становится все более дискомфортной.
Молодая наука психогеография ставит вопрос иначе: объективность возможна. Тело не врет, его реакции на здания и среду сегодня можно достаточно точно измерить новыми инструментами исследований. В перспективе это открывает возможности для создания архитектуры и городской среды, которая снижает уровень стресса, делает людей более здоровыми и счастливыми, способствует социализации.
Одной из центральных тем прошедшего на днях Московского урбанистического форума стало психическое и ментальное здоровье человека в большом городе. Главным спикером был руководитель лаборатории городской повседневности канадского Университета Ватерлоо, психолог и нейробиолог Колин Эллард. Что такое психогеография и за счет чего она в последние годы стала популярна? Как жизнь в небоскребах и плотной городской среде влияет на психику и мозг человека? Почему природные пейзажи и классическая архитектура так приятны нашему глазу? С канадским профессором, написавшим книгу «Среда обитания: как архитектура влияет на наше поведение и самочувствие», мы поговорили об этом и о многом другом.
— Психогеография, нейроурбанистика — эти термины появились совсем недавно. О чем эта наука? Как давно появилась?
— Сам термин «психогеография» имеет интересную историю: он был введен французским писателем и историком Ги Дебором полвека назад. Во Франции психогеография имела политический акцент: в конце 1960-х это была попытка создать городское пространство, которое избавляло бы людей от психологического давления и позитивно влияло на эмоциональное и ментальное состояние человека.
Сейчас психогеография — это наука на стыке психологии, нейросайенс, архитектуры и дизайна городской среды. Она занимается исследованием влияния архитектуры и городской среды на психику, сознание и поведение человека. До последнего времени возможности ученых были ограничены психологическими инструментами: опросы, тесты и тому подобное. Но в последние пять лет произошел прорыв: мы получили возможность объективно замерять различные параметры, связанные с состояниями человека.
— Почему произошел это прорыв? Какие инструменты исследования появились у психогеографов?
— Прорыв обеспечили новые технологии. От нейрофизиологов и медиков мы получили целый спектр инструментов. Например, мы используем обруч, который надевается на голову и регистрирует ритмы головного мозга. Его название — Muse, он был создан канадской компанией Interaxon. Он позволяет измерить уровень когнитивной активности человека, оценить степень его расслабленности. В опытах мы активно используем устройства наподобие фитнес-браслетов с расширенными функциями. Кроме температуры тела или сердечных ритмов мы можем замерять проводимость кожи и уровень потоотделения. По ним можем судить о степени возбуждения нервной системы, уровне стресса человека. Фитнес-браслеты, обручи и некоторые другие устройства позволили измерять отклик человеческого тела на городскую среду в полевых условиях в реальном масштабе времени.
Расширились и возможности исследований в лабораторных условиях. В последнее время мы активно применяем шлемы виртуальной реальности. При помощи специальной камеры мы делаем 3D-видео с эффектом погружения, загружаем его в шлем, а затем проводим эксперимент с его использованием с людьми. В лаборатории по слюне или крови мы можем замерять многие параметры — например, уровень «гормона стресса» кортизола. В целом мы имеем целый спектр инструментов, позволяющих измерять все что угодно: от частоты сердечных сокращений до параметров кожи. Можем следить за движениями глаз, энцефалограммой и уровнем гормонов. И при этом мы не отбрасываем привычные психологические методы исследований: то, на что люди обращают внимание и как они субъективно себя чувствуют, нам очень интересно.
— Насколько активно исследования по психогеографии ведутся сегодня в мире?
— Десять лет назад таких исследований не было вообще, сейчас тема становится популярной. Но я знаю всего пять лабораторий в мире, которые серьезно этим занимаются. Кроме нашего университета такие лаборатории есть в Калифорнии, Лондоне, Берлине. Сейчас мы начали обсуждать партнерство с Московским медицинским университетом имени Сеченова. Это была бы хорошая возможность сравнить влияние городского дизайна на психологию в разных культурах.
— Можно ли сказать, что сейчас мы уже понимаем, как архитектура и городская среда влияют на человека? Что сформировалось научное понимание ответа на этот вопрос?
— Массив знаний быстро растет, проводятся всё новые и новые эксперименты. Все выглядит очень многообещающе. Но мы, конечно, только в начале пути.
Архитектура благоговения
— Чем занимается ваша лаборатория городской повседневности?
— Мы интересуемся и теоретическими, и прикладными аспектами психологии архитектуры и городской среды. Проводим разнообразные эксперименты в полевых условиях и в виртуальной реальности. Например, изучаем уровень стресса у пешеходов в разных городах. Недавно мы провели эксперимент, в частности в Мумбаи, а это самый сложный город в мире с точки зрения пешехода. Там есть знаменитый перекресток — чтобы перейти его, нужна смесь навыков балета и паркура. Мы замеряли уровень стресса у местных жителей. Те уверяли нас: «Да все нормально, мы давно к этому привыкли». Но тело не врет. Даже если индийцы переходили этот перекресток сотни раз, тело все равно каждый раз реагировало на это мощным стрессом и выбросом кортизола.
Мы также изучаем влияние плотности городской среды, высотности и форм небоскребов на человека. Совсем недавно мы закончили большое исследование в Торонто, где исследовали влияние количества зеленых пространств и их качества на мозг человека. Уже предварительные результаты показывают, что существует четкая взаимосвязь между альфа-активностью головного мозга («альфа» — это сравнительно низкочастотная активность, характерная для расслабленного мозга) и количеством зеленых пространств.
Лично меня интересует тема зданий, пребывание в которых вызывает у нас благоговение, может быть, даже трепет. Эта эмоция плохо изучена в контексте архитектуры, но ее переживание оказывает особое влияние на наше поведение. Переживая благоговение, мы склоняемся к более доброму отношению друг к другу. Так что поиск форм, связанных с благоговением, имеет огромное значение для городского дизайна, где доброта — желаемый атрибут. Этой темой я интересовался с детства, с момента первого посещения Стоунхенджа. Особый интерес возник после открытия огромного древнего комплекса Гёбекли-Тепе на территории Турции. Ему более двенадцати тысяч лет, он старше всех поселений планеты. Он похож на город, но люди в этом комплексе не жили — этот храмовый комплекс использовался в магических целях. Это меняет все видение развития цивилизации. Как сказал раскопавший Гёбекли-Тепе археолог Клаус Шульц, «сначала возникли храмы, потом — города». То есть первые крупные постройки человечества были не утилитарными, а создавались для оказания эмоционального воздействия.
— Понятен ли ученым механизм влияния природы на психическое состояние человека? Почему пейзажи так приятны нам?
— Есть много интересных гипотез. Некоторые ученые считают, что в человеке генетически заложено стремление к контакту с природой. Сразу несколько лабораторных исследований, посвященных выбору природной среды, показали неожиданную тягу людей к саванне, к ландшафтам Восточной Африки. А там, по некоторым теориям, и появились первые люди на планете.
Одна из гипотез объясняет нашу тягу к природным ландшафтам их математической структурой, а именно фрактальными свойствами. В природе очень много самоподобных структур, которые на уровне разных масштабов очень похожи. Существует понятие «фрактальная размерность». Интересно, что психологические исследования показывают, что люди предпочитают смотреть на изображения — картины или абстрактные образы — с фрактальной размерностью от 1,3 до 1,5. Но именно такой диапазон фрактальной размерности присутствует и в природе!
Небоскребы неблагоприятны для жизни
— Односемейные дома, европейская застройка этажностью три-семь этажей, небоскребы — все это разные типы застройки. Можем ли мы говорить, что какой-то тип застройки более комфортен для человека?
— Трудно дать краткий ответ на этот вопрос. Это требует написания целой книги, а я только недавно закончил две. Главное замечание: если мы говорим о жилой застройке, то если бы людям была дана абсолютная свобода выбора, то большинство предпочло бы жить в отдельно стоящих домах. Это идеал. Но это находится за пределами досягаемости для большинства людей, особенно в таком большом городе, как Москва. И мы всё больше осознаем, что это невозможно для планеты с населением восемь миллиардов человек. Исторические и психологические исследования показывают, что жизнь в обычных многоэтажных домах гораздо менее благоприятна.
— Есть ли исследования о влиянии жизни в высотных домах на здоровье и психическое состояние жильцов?
— Если говорить о высотной застройке, то надо разделять две ситуации. Взгляд изнутри — то, как чувствуют себя люди, которые сами живут высоко. И «взгляд снаружи» — как небоскребы влияют на пешеходов. Исследований о жизни в высотных домах было достаточно много в 1970-х и 1980-х годах. Если обобщать, то чем выше человек живет, тем негативное влияние сильнее. Психологические проблемы человека при жизни на высоте усиливаются за счет стресса. Замечу, что исследования достаточно старые, их результаты должны быть перепроверены и обновлены.
Негативные последствия наиболее наглядны для некоторых групп жильцов. Например, для детей. Жизнь им кажется слишком сложной за счет того, что они оторваны от природы и улиц, что они часто сидят в четырех стенах. Другие группы риска связаны с фактором излишней изоляции: молодые матери и пожилые люди. Жизнь в высотках ведет к отчуждению. Их жильцы менее отзывчивы, чем живущие в среднеэтажной застройке.
— А как высотные здания влияют на пешеходов?
— Лично у меня всегда было ощущение сдавленности рядом с высотками. В Японии были исследования насчет этого — и действительно, оказалось, что японцы чувствуют давление небоскребов, их стен. У них даже есть термин «карманный человек». Мы тоже постарались исследовать этот феномен с помощью инструментов виртуальной реальности. Создали имитацию улицы с высотой зданий разной высоты. Добровольцы надевали шлем виртуальной реальности, а мы замеряли уровень стресса. В первые секунды зависимость от этажности почти не наблюдается, но через пару минут люди ощущали очень сильные негативные ощущения от высоток. Когда мы создали с помощью 3D-камеры съемку в высотном квартале Лондона и «прокручивали» ее в шлеме виртуальной реальности с шумом и подробностями, негативный отклик был еще сильнее.
— Однако пребывание около высоких гор не вызывает чувства угнетения. Размер не всегда имеет значение?
— Интересный вопрос. Да, горные пейзажи намного чаще вызывают эффект оздоровления, восстановления, чем стресс. Возможно, дело в том, что горы тоже обладают качеством самоподобия, имеют фрактальные свойства — это обычно и вызывает чувства комфорта и расслабления.
С размерами зданий тоже не все однозначно. В храмах у нас совсем другие ощущения, их своды не давят, а скорее напоминают о вечности, о рае. В общем, загадка «как влияют на нас высокие здания» пока остается, исследования будут продолжаться.
— Есть ли способы уменьшить негативное влияние небоскреба на жильцов?
— Классический небоскреб — это огромный улей, где люди передвигаются только по вертикали: поднимаясь или опускаясь. Сегодня нужно проектировать высотки так, чтобы были общественные пространства, какие-то места для отдыха. Такие зоны должны быть распределены по зданию, их наличие положительно влияет на эмоциональное состояние человека. Мы также должны провоцировать чувство места, коммуникацию между жильцами. Это будет создавать особую атмосферу в здании. Стены здания могут быть криволинейными, приветствуется любое включение зелени в проект. В целом проект должен быть сложным, он должен давать пищу человеческому уму.
— Какие высотные здания могут быть примерами такого подхода?
— Замечательный пример — уже построенный комплекс Linked Hybrid архитектора Стивена Холла в Пекине. Этот остроумный проект новой геометрии представляет высотный жилой комплекс в виде трехмерной композиции. Связи между башнями преодолевают определенные проблемы с изоляцией жителей. Некоторые новые высотки в Сингапуре, которые включают в себя природоподобные элементы. Еще один удачный пример — башня Aqua Tower в Чикаго c криволинейным фасадом и бассейном на крыше. Такое здание способствует социальному взаимодействию.
Среда, уменьшающая стресс
— Как в целом среда большого города влияет на человека?
— «Ритм» — максимально подходящее слово для описания жизни в мегаполисе. Он варьируется от спокойного (отдых в городском парке) до бешеного (загруженный трафик в деловых районах), поэтому мы испытываем весь спектр эмоций за один день. Основная сложность в том, что наш мозг не приспособлен к хождению среди толп незнакомцев или к постоянному фокусированию внимания на чем-то. Находясь в условиях беспрестанного слежения за машинами и пешеходами или отвлекаясь на любые другие вещи, мы можем перегрузить себя и наши «ресурсы внимания». Это ведет к хроническому стрессу наряду с его физиологическими маркерами — выделением кортизола и даже гибелью некоторых клеток в мозге. Гиппокамп — часть мозга, которая участвует при навигации в пространстве, — особенно уязвима для стресса. Вообще, эффектов очень много.
— Как влияет высокая плотность населения на психическое здоровье человека?
— Английский антрополог Роберт Данбар много исследовал взаимосвязь мозга приматов с размером социальной группы, в которой они живут. Чем больше группа, тем больше усилий надо прилагать для отслеживания ее членов — кто чем занимается, кто в каких отношениях и так далее. Обнаружена прямая зависимость: чем больше группа, тем больший мозг, а точнее, неокортекс, надо иметь, чтобы «переваривать» эту сложность мира. Согласно модели Данбара, размер человеческого мозга предопределяет и размер социальной группы, комфортной для него. Ключевой параметр для человеческой группы — это 150 человек. Если людей в группе больше, то мозгу человека крайне трудно приспосабливаться. Эволюционно он для этого не подготовлен. Но сейчас мы живем в средах, где людей намного больше. Это предполагает высокий уровень социального стресса.
Из этого следует и роль городского дизайна: это своего рода когнитивный протез. Это то, что защищает нас от странности нахождения такого большого числа незнакомых людей вместе.
— Каковы основные психологические проблемы, связанные с проживанием в большом современном городе?
— Первое: одиночество. Я бы даже сказал, сегодня мы можем говорить об эпидемии одиночества. В США более 30 процентов респондентов одного из исследований ответили, что не знакомы ни с одним из соседей. Только 10 процентов опрошенных ответили, что у них есть близкие люди, с которыми они могут поделиться чем-то важным и сокровенным. За двадцать пять лет степень десоциализации значительно выросла. Причем одиночество резко нарастает с возрастом: пожилые часто теряют почти все социальные связи. Исследования показывают прямую зависимость между смертностью и уровнем десоциализации. Но в группе риска не только пожилые: нарастает одиночество среди молодых.
Второй фактор: нервное возбуждение из-за стрессов. В городах приходится постоянно оказываться в ситуациях сильного психологического давления из-за большого количества людей, автомобилей. Это приводит к повышению давления, выбросу кортизола. Наши исследования показывают, что переход улицы на Манхэттене приводит к тому, что уровень стресса вырастает многократно. А в пробке в центре города уровень стресса — как у пилота истребителя.
— Есть ли у вас рекомендации, какой должна быть городская среда, чтобы она уменьшала уровень стресса?
— Мы видим два решения. Первое связано с природой в городе. Чем ее больше, тем лучше. Второе — с фасадами. Мы исследовали так называемые открытые и закрытые фасады. Первые сложны: в них много ходов и витрин магазинов и кафе, много разных деталей. Закрытые фасады — это, условно, глухая стена без окон. У людей, проходящих мимо закрытых фасадов, уровень нервного возбуждения падает. Но им скучно, они чувствуют себя менее чувствительными, они пытаются от таких зданий удалиться. Скука, кстати, с ее недостатком эмоций тоже может вызывать стресс. В общем, похоже, людям нравятся сложные фасады, им нравится получать новую информацию, разнообразие.
— В Москве новая архитектурная мода, когда строятся огромные жилые комплексы с плоскими фасадами, где нет ни одной детали. Как влияют такие здания на людей?
— Если судить по вашему описанию, то такие здания назвать привлекательными и комфортными для психики нельзя. Мы находим, что отвесные поверхности фасадов, лишенные деталей, отверстий или выступающих входов, в целом продуцируют ощущение скуки. Мы не едины в этом наблюдении: известный теоретик урбанизма Ян Гейл также говорит о подобных выводах своих исследований: люди считают лишенные сложности фасады неприятными.
Влияние эстетики на здоровье пока недооценивается
— Почему с точки зрения психогеографии города с классической архитектурой так приятны и притягательны для людей?
— Одна из причин в том, что классическая архитектура опирается на традиционные материалы и строительные технологии. Это практически толкает архитектора использовать определенные типы паттернов, которые схожи с теми, что мы находим в природе. Этот так называемый биофильный (biophilic) дизайн. Он не обязательно должен повторять нечто природное — лист, дерево, цветок. Но он может иметь в основе те же самые базовые математические свойства. Это может быть связано с фрактальными структурами. Или с какими-то другими математическими свойствами, которые мы наблюдаем и в природе, и в классической архитектуре.
— Нет ли ощущения, что определенные знания об архитектуре и среде были утеряны? Во всем виноват модернизм, разорвавший в двадцатом веке связь с традицией?
— В какой-то степени это произошло. Но, думаю, самым главным фактором изменений стала доступность новых материалов: бетона, стали. Они избавили архитектора от ограничений, накладываемых традиционными материалами. Эта свобода захватила архитекторов и опьянила, ведь они смогли строить здания невероятно широкого спектра форм и размеров. Но с этой свободой появился и риск потерять осознание того, что произведение архитектуры — это не только произведение искусства. Здание — это место, где люди живут, работают, играют. Чувство свободы надо иногда сдерживать. Я не хотел бы говорить, что модернизм по определению плох. Но трудно отрицать, что он несколько опасен.
— Как архитекторы относятся к психогеографии? Насколько они используют наработки новой науки?
— По-разному. Есть архитекторы, которые считают, что мы забираемся в их вотчину и пытаемся ограничивать их свободу, навязывать свои решения. Но есть и те, кто старается использовать новые знания. Например, известный архитектор Стивен Холл очень интересуется психогеографией, посещает семинары и старается применять определенные принципы в своих проектах. В нескольких архитектурных бюро нейропсихологи уже работают в штате. Наша лаборатория все чаще работает в проектах как консультант.
Думаю, недалек тот день, когда мы перестанем полностью полагаться на интуицию дизайнеров, которые принимают решения о том, какие нас будут окружать пространства и объекты. Мы сможем больше полагаться на экспериментальные данные. Да, мой опыт подсказывает, что архитекторы часто отлично знают, что будет работать, а что нет. Но они не всегда бывают правы. И наша задача — использовать объективные данные.
Еще один интересный сюжет связан сегодня с ролью дизайна города в целом. Сегодня эстетике придается намного меньшее значение, чем вопросам транспортной доступности или чистой воды. Но эстетика имеет огромное влияние на психическое здоровье. Пока люди не до конца оценивают этот факт. Но эта связь будет для людей все более и более очевидна.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl