Приготовиться к потерям
Частные инвесторы наконец-то хлынули на биржу, но из-за узости российского рынка они все чаще предпочитают западные акции и довольно слабо представляют, какие убытки могут понести.
Почти пять миллионов россиян инвестируют на фондовом рынке — или в облигации и структурные продукты банков, или в акции. Но адекватно оценить риски не может почти никто. Так, большинство инвесторов-физлиц покупает акции на пике, а продает на дне — к такому выводу пришли аналитики Центробанка, изучив финансовый результат граждан, торгующих на рынке акций, в 2019 году.
Падение рынков этой весной не остановило приход на биржу частных инвесторов: если в конце 2018 года на Мосбирже их было 2,2 млн (речь идет об уникальных клиентах-«физиках»), в конце 2019-го — уже 4,2 млн, то в мае 2020-го — почти 4,9 млн. Это огромная величина, если учесть, что долгие годы их было меньше миллиона.
И поскольку банковские ставки, скорее всего, продолжат падать, а инвестиции в ценные бумаги благодаря мобильным приложениям стали технически максимально простыми, бум частных инвестиций, очевидно, продолжится. Но, как и всякий бурный рост, он чреват серьезными проблемами.
Оговоримся сразу: это ни в коем случае не попытка предсказать динамику рыночных индексов — это занятие малоперспективное само по себе. Цель данного текста — обозначить риски, о которых большинство инвесторов-неофитов, увлеченно разглядывающих в смартфоне свою бумажную прибыль или убыток, пока вряд ли задумывается. По большому счету, этих рисков два: сильное разочарование в инвестициях в случае обвала рынка и убытков и бесполезность огромного потока инвесторов-физлиц для нашей экономики вследствие утекания денег на зарубежные площадки.
Те же банки
Если в 2005–2007 годах, во время прошлого бума частных инвестиций, основными проводниками денег населения на фондовый рынок были паевые и пенсионные фонды, то теперь это брокеры. Среди них выделяются брокеры, входящие в банковские группы, а особенно «Сбербанк инвестиции» и «Тинькофф инвестиции» — львиную часть новых брокерских счетов открывают именно они. Так что нет ничего удивительного и в том, что главными ценными бумагами для частных инвесторов становятся облигации — прежде всего еврооблигации, облигации банков и их же структурные продукты (фактически сделки пари с банком; подробнее о структурных продуктах см. «Играем по структурным нотам», «Эксперт» № 8 за 2020 год).
ЦБ подсчитал, что только в 2019 году объем облигаций (по номинальной стоимости) на депозитарных счетах физических лиц вырос на 39% и составил 1,9 трлн рублей, причем доля облигаций банков на счетах физлиц выросла за год с 14 до 25%. «Банки, обладающие брокерской лицензией и работающие с физическими лицами, предлагали своим клиентам в первую очередь облигации, эмитентом которых являются такие кредитные организации, — констатируют в ЦБ. — В абсолютном выражении объем вложений населения в облигации банков достиг 0,6 трлн рублей — рост за год в два раза. Вложения в банковские облигации постепенно вытесняют прочие виды облигаций в портфелях физических лиц».
Кроме того, «физики» активно покупают структурные продукты — далеко не всегда хорошо понимая, как они устроены и в каком случае по ним можно получить солидный доход. Об этом говорит тот факт, что облигационные портфели граждан становятся все «короче». Доля структурных облигаций среди банковских облигаций на счетах физических лиц за последний год выросла с 10 до 22%, в целом по портфелю — с 14 до 17%.
Наконец, в погоне за доходностью граждане активно покупают высокодоходные облигации — ВДО (подробно о них «Эксперт» тоже писал недавно, см. «Захотелось процент повыше», № 9 за 2020 год). Вот с ВДО и структурными продуктами и связаны основные потенциальные риски для инвесторов, а попросту говоря, риск получить заметные убытки или не получить ожидаемую прибыль. Пока ставки снижаются, особых проблем у компаний — эмитентов ВДО возникнуть не должно, но и тут инвесторов недавно переполошило внезапное намерение ЦБ ликвидировать компанию «Ломбард-мастер» за ошибки в раскрытии информации для Росфинмониторинга. В целом же сегменту ВДО только предстоит пройти боевое крещение дефолтами.
«Часто инвестор — физическое лицо принимает решение о покупке облигации, не обладая компетенцией в области самостоятельной оценки кредитного риска эмитента, а ориентируясь на размер ставки купона и степень своего доверия к банку — организатору [размещения], — бесстрастно констатируют в ЦБ. — Корпоративная структура таких эмитентов часто является непрозрачной, и это еще более затрудняет оценку кредитного качества покупателем. Тенденция к увеличению объемов размещений высокодоходных облигаций в 2019 году повысила потенциальную недооценку и накопление кредитного риска физическими лицами».
Что же касается структурных облигаций, то с ними ситуация всегда непростая: обычно получение дохода по ним связано с выполнением одного или целого ряда условий (как правило, определенный актив должен вырасти на определенную величину). В противном случае инвестор получает деньги назад — полную сумму или ее часть. Эти бумаги брокеры и банки позиционируют как безрисковые, хотя инвестор в случае неудачи на самом деле теряет ставку банковского депозита, куда он мог бы положить свои деньги. Объем вложений физических лиц в структурные облигации на конец 2019 года достиг 334 млрд рублей, из которых 128 млрд приходилось на банковские облигации, выпущенные по российскому законодательству, и 206 млрд — на облигации иностранных эмитентов. Практически весь объем российских структурных облигаций был выпущен несколькими крупнейшими банками и реализовывался преимущественно через собственную филиальную сеть — среди неквалифицированных инвесторов.
Негде развернуться
Разумеется, куда больше неприятных сюрпризов поджидает инвесторов на рынках акций.
Весеннее падение нисколько не обескуражило частных инвесторов — так, только в мае 2020 года они купили акций на Мосбирже на 30 млрд рублей, а неттоприток денег «физиков» в российские акции за июнь 2019-го — май 2020-го составил более 206 млрд рублей. Ежемесячно на Мосбиржу приходят сотни тысяч новых клиентов, и совсем недавно впервые в истории частные инвесторы по активности стали группой клиентов номер один, опередив нерезидентов. Нерезиденты и продают нашим физлицам акции: их доля, а также объем торгов ADR и GDR неуклонно снижаются.
Еще более бурными темпами растет поток инвесторов и денег на Санкт-Петербургской бирже, где обращается более 1200 иностранных ценных бумаг. Туда с начала 2020 года по 5 июня «физики» принесли 1,19 млрд долларов (около 80 млрд рублей).
Интерес к западным инструментам растет настолько быстро, что обороты на СПБ уже составляют треть оборота на рынке акций Мосбиржи. Поэтому Мосбиржа решила не упускать такой явный источник дохода и тоже запустит торги иностранными акциями: 25–30 бумаг начнут торговаться на московской площадке уже до конца лета.
Растущий интерес наших граждан к западным ценным бумагам совсем не удивителен. На внутреннем рынке им «негде разгуляться»: число эмитентов много лет стагнирует, а торговый оборот сосредоточен в нескольких бумагах; уже много лет «любимые» акции всех игроков — «Газпром», Сбербанк да несколько других крупных сырьевых компаний. Понятно, что иностранный рынок в таких услови-ях кажется кладовой с бесчисленными сокровищами: помимо хайповых Tesla и Apple (традиционные лидеры оборота на СПБ) только на американских биржах торгуются несколько тысяч бумаг из множества секторов, которые у нас даже среди публичных компаний не представлены, не говоря уже о самых разнообразных биржевых фондах (ETF).
К тому же всем, включая самих инвесторов, очевидно: если приток на биржу продолжится теми же темпами, а число российских эмитентов и объем акций в свободном обращении расти так и не будут, то этот приток просто неоправданно разгонит капитализацию тем самых трехпяти голубых фишек, от чего не будет никакой пользы.
Но получается, что столь долгожданный бум частных инвестиций создает финансовую базу не для наших компаний, а для американских.
Осознавая проблему, ЦБ решил пойти по пути ограничений: сейчас последние чтения проходит закон о категоризации инвесторов, который призван «защитить» их от рисков, ограничив доступ к ряду инструментов, включая иностранные ценные бумаги. Для российских брокеров и бирж это может означать недополучение части дохода: в современном мире ничто не мешает гражданам регистрироваться сразу у западных брокеров и выходить на иностранные площадки через них. Более адекватным путем, безусловно, должно было стать активное развитие внутреннего рынка — наращивание числа качественных эмитентов на наших биржах, защита интересов частных инвесторов. Но от всего этого наш регулятор много лет сознательно отстранялся — чего стоят многочисленные суды за оферты между миноритариями «дочек» «Газпрома», где ЦБ не заступался за граждан.
А между тем у нас ведь есть огромный задел для быстрого развертывания торгов огромным количеством ценных бумаг. Речь идет о заделе ваучерной приватизации. Сейчас в стране меньше тысячи публичных акционерных обществ (ПАО) и около 2500 компаний раскрывают свою отчетность — это обязаны делать и акционерные общества, у которых более 500 акционеров. В целом после реформы акционерных обществ 2014 года число ПАО лишь снижалось, включая ПАО с госучастием, и за два с лишним года бурного притока частных инвесторов на биржу эта тенденция не изменилась — российские компании совершенно не горят желанием раскрывать информацию и иметь у себя в акционерах «посторонних» людей.
По данным ЦБ, на 31 декабря 2019 года около триллиона рублей ценных бумаг приходилось на пакеты «спящих» инвесторов (стратегических и миноритарных акционеров), учитываемые в реестрах, — это помимо тех примерно 37 трлн (по объему капитализации), которые учитываются в депозитариях, то есть включены в активный биржевой оборот. Перевод этих «спящих» пакетов в активную фазу в теории мог бы увеличить капитализацию нашего рынка на треть, а то и на половину. «Впрочем, для многих акционеров-миноритариев предпочтительнее сохранять акции в собственности и получать дивиденды, чем продавать их на бирже, — комментируют в ЦБ. — Во-первых, для продажи на бирже необходимо перевести бумаги из реестра на счет в депозитарий, заплатив определенную комиссию как регистратору, так и депозитарию, из-за чего перевод небольших пакетов может быть невыгодным. Альтернативным вариантом может быть продажа акций с существенным дисконтом непосредственно эмитенту или агенту, который его представляет, что также экономически невыгодно. Во-вторых, у пакетов акций, полученных в ходе приватизации 1990-х годов, налоговая база практически равна нулю, и при продаже налог на доход будет взиматься со всей суммы. Все это способствует сохранению существенной части акций в пассивной форме в реестрах».
Из всего этого становится очевидно, как можно быстро и безболезненно повысить глубину российского рынка: во-первых, удешевить и упростить перевод акций из реестра в депозитарий, а во-вторых, развить индикативную систему котировок для бумаг «глубоких эшелонов» — как в свое время было реализовано на РТС в виде RTS Board и от чего в последствии отказалась Мосбиржа, побоявшись испортить отношения с крупными компаниямиэмитентами, в том числе государственными. Не использовать задел ваучерной приватизации для преумножения числа эмитентов и секторов, представленных на рынке, пусть для начала и на внебиржевом, просто глупо. ЦБ со своей стороны мог бы активнее следить за раскрытием информации эмитентами и соблюдением ими закона об акционерных обществах. В конце концов, даже в Иране в условиях санкций и общей бедности сумели создать фондовый бум, и теперь Тегеранская биржа по всем параметрам опережает Московскую (см. «Яркие огни Тегеранской биржи», «Эксперт» № 25 за 2020 год).
Кстати, похоже, в условиях низких ставок поток денег на фондовый рынок станет более или менее устойчивым — неттоприток в рублевые депозиты в 2019 году составил 2,2 трлн рублей, а на фондовый рынок граждане принесли 700–750 млрд, то есть около трети. Это значительная величина, и она вполне может таковой остаться — будет жаль, если сопоставимые суммы будут доставаться не нашим, а зарубежным компаниям.
Привыкли к росту
В заключение необходимо предостеречь частных инвесторов от завышенных ожиданий. Всем очевидно: приток граждан на биржу идет потому, что они полагаются на прошлую доходность. Только за 2019 год индекс полной доходности Мосбиржи (с учетом дивидендов) вырос на 38%, использование вычета по индивидуальному инвестиционному счету и инвестиции в индекс также давали боле 30% доходности лишь за прошлый год. Частные инвесторы надеются, что так будет всегда.
Строго говоря, это не только наш феномен. На американском рынке сейчас тоже наблюдается бум частных инвесторов, причем они скупают в числе прочего даже акции предбанкротных сланцевиков. Эпидемия никого не останавливает — все считают, что рынки будут расти вечно, так как ФРС заливает все деньгами. Индекс S&P 500 растет, тогда как доходы компаний, входящих в него, пикируют, а байбэки, поддерживавшие рост долгое время, уже прекратились. Если отрезвление случится — оно будет жестким.
Бытует мнение, что российский рынок защищен от падения своей дешевизной. Действительно, к концу первого квартала 2020 года показатель Р/Е, то есть отношение капитализации к прибыли, по нашим компаниям опустилось ниже пяти. Но реальность такова, что дешевизна актива еще не дает гарантии, что он непременно будет дорожать. Это подтверждается историей нашего рынка: он многие годы сильно отстает по мультипликаторам от зарубежных аналогов и совершенно не спешит их догонять. Фондовые индексы в долгосрочной перспективе следуют за доходами компаний и экономикой, но мы знаем это лишь по американскому рынку с его тысячами эмитентов и качественной защитой инвесторов. Для нашего рынка это пока лишь гипотеза.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl