Логика санкционной войны: от штурма к осаде
Фокус санкционной политики коллективного Запада смещается с расширения санкций на ужесточение контроля за их соблюдением и разворачиванием вторичных санкций против стран, компаний и персон, позволяющих России обходить ограничения
Санкции западной коалиции против России в начале СВО были в первую очередь направлены против финансовой системы и логистики. Уже в феврале были оперативно заморожены международные резервы Банка России на сумму около 300 млрд долларов, запрещены поставки самолетов и запчастей к ним на российский рынок, а в марте сразу семь российских банков были отключены от SWIFT (позже список банков несколько раз расширялся), запрещены поставки в Россию долларов и евро, ограничен заход российских судов в порты Великобритании и Канады (в апреле к последнему запрету присоединились США и ЕС).
Параллельно разворачивались меры по запрету новых инвестиций в российскую экономику. США в марте запретили инвестиции в энергетический сектор, а в апреле — все новые инвестиции; к этим ограничениям присоединились Великобритания и Япония; ЕС в декабре в рамках девятого пакета санкций запретил инвестиции в металлургию и горную промышленность.
Прямые ограничения внешней торговли с Россией наиболее оперативно вводились со стороны США и других англосаксонских стран (США в марте запретили ввоз из России бриллиантов, водки, икры и морепродуктов, а Великобритания, Канада и Австралия ввели 35-процентные пошлины на широкий спектр российских товаров). Достаточно быстро всеми участниками коалиции, кроме ЕС, были введены ограничения на поставки в Россию товаров двойного назначения и электронных компонентов.
Первые ограничения на торговлю с Россией со стороны ЕС по конкретным товарам вступили в силу 16 марта (запрет на поставки в Россию оборудования для нефтепереработки и предметов роскоши — по нашим оценкам на данных 2021 года, примерно на 6 млрд долларов). Затем, с мая, начали действовать санкции на отправку в Россию товаров двойного назначения (прежде всего электронных компонентов), навигационных товаров и технологий (ориентировочно на 13 млрд долларов), а с июля — «товаров, способствующих укреплению российских промышленных мощностей» (порядка 12 млрд долларов, к которым после принятия десятого пакета добавилось еще около 6 млрд долларов).
Санкции на экспорт российских товаров стали вводиться ЕС только с середины 2022 года. Первой ласточкой стал запрет на поставки угля и удобрений из России (в последнем случае санкции были затем ослаблены). Но по-настоящему масштабные экспортные ограничения вступили в силу 5 декабря, когда заработал потолок цен на нефть, — на эту меру в ЕС возлагалось много надежд, поскольку снижение цен реализации нефти на зарубежных рынках гипотетически должно было существенно снизить доходы российского бюджета.
Пятого февраля 2023 года вступил в силу потолок цен на нефтепродукты (эффект от которого пока остается неопределенным, возможности контригры на глобальном рынке нефтепродуктов «Эксперт» подробно разбирал в материале «Приключения русского дизеля», см. № 7 за этот год). А в свежем десятом пакете санкций ЕС введены новые ограничения на российский экспорт, которые, если разобраться, довольно поверхностны. Формально они охватывают поставки на сумму около 1,6 млрд долларов, но по двум крупнейшим позициям, подпавшим под ограничения, — синтетическому каучуку и техническому углероду — были введены квоты, превышающим объем поставок в 2021 году, а полный запрет отсрочен до 30 июня 2024-го. Таким образом, фактический объем ограничений, вступивший в силу в десятом пакете, составил лишь 0.4 млрд долларов.
Десять пакетов санкций ЕС против России в 2022-2023 гг.
Задушить не удалось
Россия прошла санкционный шок лучше, чем ожидалось. Сокрушить страну экономически сходу не удалось. Пик сокращения импорта пришелся на апрель (первый шок от масштабных скоординированных санкций «уронил» импорт, по косвенным оценкам, примерно на 40%), а к декабрю произошло заметное восстановление ввоза товаров в Россию, так что снижение импорта по состоянию на декабрь составило, по косвенным оценкам, не более 1113% к декабрю 2021 года.
Заметную роль сыграла легализация параллельного импорта, то есть ввоза товаров в страну без согласия правообладателя, в обход официальных дилеров. По вербальным оценкам представителей ФТС России (публикация всей официальной внешнеторговой статистики вскоре после начала СВО была приостановлена), на конец октября импортировано почти 13 млрд долларов такой продукции.
Интересно, что после вступления в силу основной части ограничений на импорт (в течение маяиюля) поставки товаров в Россию только росли, что указывает на ограниченную значимость санкций в формате перечня товаров и на первостепенную роль первичного санкционного шока (финансовых и логистических ограничений), который удалось в значительной степени преодолеть (наладить новые логистические маршруты, организовать расчеты в обход SWIFT и т. п.), что и отразилось в тренде на рост импорта во второй половине года.
К началу СВО российский экспорт уже находился на рекордном уровне благодаря высокой ценовой конъюнктуре, сохранявшейся всю первую половину года. И лишь ближе к концу года экспортные доходы стали снижаться — опять-таки в первую очередь по вине ценовой конъюнктуры, а не санкций.
Введение ограничений на экспорт нефти (потолок цен с 5 декабря) не возымело шокового эффекта, который ожидался членами «западной коалиции»: поставки нефти были в значительной мере перенаправлены в дружественные страны. Конечно, не весь вновь распределенный объем потреблялся в этих странах — во многом это могло отражать изменение логистики: российская нефть могла смешиваться с другими сортами и перепродаваться дальше, уже в недружественные страны.
Сохраняются риски неполного перераспределении поставок нефтепродуктов (потолок цен с 5 февраля) из-за высокой зависимости России от ЕС как потребителя. Однако в середине февраля агентство Bloomberg со ссылкой на данные Kpler указывало, что если в январе в международных водах находилось 2030 танкеров без указания места назначения, то в феврале их стало уже 300, что может служить косвенным признаком подготовки флота для перевозки нефтепродуктов.
Будут запугивать партнеров
Представляется, что самый важный санкционный риск 2023 года, который пока еще, по-видимому, недооценен в российском экспертном сообществе, связан с ужесточением вторичных санкций. США в феврале ввели ограничения против ряда компаний из Швейцарии, Китая, ОАЭ и Мальты в форме запрета на транзакции в американской юрисдикции и блокировки имущества. В частности, по версии США, через швейцарскую компанию Swisstec 3D AKUS AG Россия закупала чувствительные технологии и оборудование).
В десятый европейский антироссийский санкционный пакет впервые были включены семь иранских компаний, производящих военные беспилотники, которые, как считает Запад, передают либо сами готовые изделия, либо технологии их изготовления России.
Все это укладывается в логику, озвученную в начале марта спецпосланником ЕС по санкциям Дэвидом О’Салливаном и позднее подтвержденную на недавнем встрече «Большой семерки»: фокус санкционной политики смещается с расширения санкций на ужесточение контроля за их соблюдением, включая ужесточение контроля и пресечения схем обхода ограничений.