Кто спасет «Ближневосточную Швейцарию»
Ливан стоит на пороге масштабной социальной катастрофы и новой гражданской войны
Беспрецедентный кризис в Ливане поражает стремительностью развала государства и глубиной деградации общества. В стране уже несколько недель наблюдаются серьезные перебои с электричеством (даже в столице), не хватает медикаментов и топлива. С бешеной скоростью обесценивается национальная валюта и растут цены на продукты первой необходимости. Средний доход местных жителей всего за пару лет упал с 800 до 70 долларов в месяц. Очевидное обнищание спровоцировало бунты по всей стране. Из 6,8 млн населения голодают уже почти 900 тыс. человек.
Проблемы, прежде всего экономические, начались давно. Торможение притока капитала извне и масса регуляторных ошибок чиновников привели к первому в истории суверенному дефолту по еврооблигациям, перекрытому доступу к внешним заимствованиям, а затем к коллапсу банковской и промышленной систем. Это случилось в начале 2020 года. Тут же страну накрыл коронакризис, принципиально сократив доходы от туризма.
Наконец, 4 августа 2020 года мощный взрыв прогремел в порту Бейрута. Начались протесты, и правительство во главе с Хасаном Диабом в полном составе ушло в отставку. Ожидаемо началась политическая и уличная радикализация. Шиитским организациям «Хезболла» и «Амаль» все сильнее оппонируют правохристианские «Ливанские силы» и многочисленные группировки суннитской молодежи. Никто не решается строить долгосрочных прогнозов относительно развития ситуации, зато поиск виноватых в текущих бедах набирает обороты.
Шторм в спокойной гавани
Государство Ливан, расположившееся в гористой местности на восточном побережье Средиземного моря, долгое время считалось островком стабильности и процветания на Ближнем Востоке. Не случайно эту страну поэтично именовали «Ближневосточной Швейцарией», а столицу Бейрут — «Арабским Парижем». Однако «миражи Бейрута» остались в прошлом. Если взглянуть на сегодняшний Ливан, то его правильнее будет назвать «Ближневосточной Югославией».
Одни эксперты считают, что первые проблемы страны начались уже после подписания в 1916 году соглашения Сайкса—Пико, в рамках которого Ливан стал частью французских подмандатных территорий и в итоге испытал на себе весь негатив французской колониальной политики.
Другие, напротив, считают источником современных бед период 1940-х годов. Тогда в получившем независимость Ливане было принято решение «развести» на политической арене крупнейшие религиозные группы: президентская должность отводилась христианам-маронитам, премьерская — мусульманам-суннитам, а должность спикера парламента оставалась за мусульманами-шиитами. Эта система живет по сей день и только углубляет противоречия. Она обусловила цикличность внутриполитических кризисов и серьезно сократила кадровый резерв.
Наверное, самый сильный урон стране все-таки нанесла гражданская война (1975–1990). Именно этот пятнадцатилетний конфликт отбросил национальную экономику на несколько десятилетий, спровоцировал отток населения, включая квалифицированную рабочую силу и иностранных специалистов. Кроме того, в ходе гражданской войны набрало силу шиитское движение «Хезболла» (создано в 1982 году), которое по-прежнему серьезно и часто негативно влияет на международный имидж страны.
Справедливости ради следует указать, что после завершения гражданской войны Ливан на какое-то время отвоевал статус «Ближневосточной Швейцарии»: бурный рост экономики (затормозить его не смогли даже вторая ливано-израильская война 2006 года и конфликт в Северном Ливане) и активное привлечение инвесторов из-за рубежа (прежде всего за счет развития медицинской и туристической отраслей) дали свои плоды. На какое-то время страна снова смогла войти в группу процветающих ближневосточных держав и даже вплотную заняться урегулированием региональных проблем, в частности определением статуса палестинских беженцев, проживавших в лагере Нахр аль-Барид, а также в других частях страны.
Однако уже с началом «арабской весны» в 2011 году старый конфликт между крупнейшими политическими силами вспыхнул вновь, что привело сначала к затяжным протестам в стране, а после — к кризису президентской власти, из-за которого парламент не мог официально назначить лидера вплоть до 2016 года. В дальнейшем ситуация становилась лишь хуже, перейдя в пике в начале 2020-го.
Кедр с усыхающими корнями
Экономический «портрет» Ливана в последнее время приобретает все больше темных полутонов. Несмотря на то что в стране сохраняется относительно низкий уровень безработицы (6,6% населения), национальный рынок вакансий сократился до исторического минимума, а ливанцы все чаще сообщают о задержках с выплатой заработной платы, даже на государственных предприятиях.
Падение национальной валюты к доллару превысило 85%, средний показатель инфляции преодолел отметку 120%, продовольственной — 402%.
Кроме того, Ливан является своеобразным рекордсменом в вопросе сокращения темпов роста ВВП: только за последний год он рухнул на 25%. При этом совокупный внешний долг Ливана, по последним данным, составил порядка 154 млрд долларов (больше, чем у Сирии, Ливии и Йемена вместе взятых).
Страна пытается держаться на плаву за счет традиционно сильных секторов экономики. Большая ставка, в частности, делается на туризм (ограничения на въезд в период COVID-19 в Ливане считаются одними из самых мягких) и сельское хозяйство (в частности, виноделие и выращивание фруктов), однако зависимость энергетического сектора от нефтегазовых ресурсов вкупе с затяжным топливным кризисом сводит эти усилия на нет. Попытки же привлечь иностранных инвесторов для выправления ситуации раз за разом терпят неудачу, в том числе из-за повальной коррупции.
В состоянии регресса находятся практически все сферы — особенно сильно это ощущается в энергетическом секторе. На данный момент добыча нефти и газа на территории Ливана из-за нехватки инвестиций свернута более чем на 60%, а функционирующие объекты не могут покрыть запрашиваемые государством объемы поставок.
Зарубежные закупки дизельного топлива, на которые несколько раз шло ливанское правительство, дороги, мизерны и тоже не способствуют выправлению ситуации. Кроме того, в августе 2021 года ливанский центробанк отменил государственные субсидии на мазут и топливо, что лишь обострило дефицит и привело к активизации спекулянтов и контрабандистов. Продаваемые подпольно нефтепродукты, как правило, довольно низкого качества, что наносит дополнительный урон технике.
С каждым днем растет политическая напряженность. Население критикует власть за коррупцию, неэффективность, игнорирование интересов простых граждан. Избранный главой Ливана Мишель Аун имеет неоднозначную репутацию. Он считается одним из наиболее коррумпированных политиков арабского мира. Назначение Ауна и его попытки обеспечить сторонникам «блокирующую треть» в парламенте, в свою очередь, всколыхнули политический мир Ливана и привели к обострению старых конфликтов между ведущими политическими силами.
С момента взрыва в Бейруте в августе 2020 года в крупных городах Ливана не прекращаются протесты. После взрыва резервуара с топливом в Аккаре в августе 2021 года они вспыхнули с удвоенной силой. Нередки столкновения с полицией. Уличные беспорядки грозят перейти в кровавый сценарий — за последний год рынок нелегального оружия в стране существенно вырос: по заявлениям ливанских правоохранителей, не менее чем на 600%, на данный момент каждый пятый ливанец имеет в своем распоряжении хотя бы одну единицу огнестрельного оружия. Впервые за пятнадцать лет на улицах снова начали стрелять боевыми патронами.
Проблемы социально-политического характера неизбежно провоцируют всплеск преступности и радикализма. По данным ливанских правоохранительных органов, за последний год число легких преступлений выросло на 214%, преступлений средней тяжести — на 123%, тяжких — на 59,4%.
Недовольством мусульманского населения Ливана, прежде всего среди мусульман-суннитов, могут воспользоваться исламисты, чтобы расширить свое присутствие в стране, — это актуально на фоне постепенной ликвидации террористических очагов в соседней Сирии.
Все вышеперечисленные угрозы дополняются кризисом системы здравоохранения. В эпоху глобальной пандемии Ливан испытывает не только нехватку специальных средств (вакцины, аппараты ИВЛ, средства интенсивной терапии и проч.), но и острый дефицит других медицинских препаратов. В стране закрыто более 60% аптек. Правительство не может организовать централизованный завоз медикаментов, а попытки отдельных бизнесменов ввезти в страну лекарства пресекаются в соответствии с законом о контрабанде. Это, в свою очередь, ведет к расширению черного рынка медицинских препаратов, качество которых, как и на черном рынке топлива, оставляет желать лучшего, и к забастовкам врачей и фармацевтов.
Летом 2021 года страна понесла серьезный урон от лесных пожаров — пострадали даже заповедные кедровые леса, считающиеся символом этого государства. Ливанцы крайне болезненно переживают эту катастрофу и обвиняют правительство в неспособности защитить «саму суть Ливана».
В окружении «друзей»
Будучи в состоянии глубокого кризиса, Бейрут неоднократно обращался с призывами о помощи к мировому сообществу и к своим соседям. За прошедшие с момента объявления дефолта полтора года ливанские официальные лица сделали в общей сложности более 500 заявлений, адресованных лидерам других стран. Тем не менее реально привлечь внимание к проблеме удалось только в августе 2020 года — после взрыва в порту Бейрута. Тогда оказывать помощь пострадавшей столице бросились США, страны Европы (в частности, Франция), арабские государства, Китай и Россия.
Правда, их поддержка была направлена преимущественно на предотвращение последствий локальной катастрофы, нежели на комплексную нормализацию ситуации в стране. Вскоре приток финансовой помощи сошел на нет. Даже действия панарабских организаций, в частности Лиги арабских государств, постепенно ограничились мелкими гуманитарными акциями, неспособными серьезно повлиять на ситуацию.
Следует указать, что бедственная ситуация в экономике страны в каком-то смысле была обусловлена и политикой США и ЕС в отношении Ливана. В частности, во время гражданской войны в Сирии Вашингтон и Брюссель неоднократно давили на партнеров Бейрута (на тот момент косвенно оказывавших финансовую помощь режиму Башара Асада), чтобы те изъяли свои капиталы из ливанских банков.
Дополнительный урон нанес Ливану и американский закон о новых санкциях в отношении Сирии (так называемый Акт Цезаря), в рамках которого США угрожали блокировать потоки кредитов, идущих в Ливан из Международного валютного фонда. Тут также ссылались на поддержку Бейрутом «агрессивной политики Дамаска». Несмотря на то что при президенте Джозефе Байдене Вашингтон частично пересмотрел свой подход к ливанской проблематике, в том числе незначительно ослабил ограничения, принимаемых мер недостаточно для вывода страны из кризиса.
Следует обратить внимание и на политику Израиля в отношении Ливана. В первой половине 2020 года, в период активной «оттепели» в отношениях с арабскими странами, Иерусалим рассматривал возможность постепенной нормализации отношений с Бейрутом. Была даже попытка взаимной демаркации границ. Но после возникшего политического кризиса израильские политики сочли сближение преждевременным, ввиду чего отношения двух государств вновь стали весьма напряженными.
Другие игроки, напротив, стремятся увеличить свое участие в решении «ливанского вопроса». В частности, это Иран, который рассматривает ливанское направление в качестве приоритетного. Учитывая, что в Ливане в течение многих лет имеет сильные позиции шиитское движение «Хезболла», лояльное Тегерану и фактически влияющее на принимаемые ливанским правительством решения, Иран крайне заинтересован в сохранении своего дружественного образа, а также в улучшении имиджа «Хезболлы».
По этой причине в августе 2021 года представители «Хезболлы» и Ирана достигли соглашения о поставке в Ливан по льготным ценам нескольких партий нефтепродуктов и дизельного топлива. Правда, проект «нефтяного моста», продвигаемый Тегераном, может быть воспринят как попытка укрепить шиитский полюс на Ближнем Востоке, особенно если учесть, что «Хезболла» фактически реализует эту инициативу параллельно с официальным правительством страны. Эта угроза с высокой долей вероятности приведет к резким ответным действиям со стороны США, Израиля и аравийских монархий, и положение Ливана только ухудшится.
Еще одним другом Ливана намерена стать Сирия: несколько недель назад Дамаск дал согласие на транзит газа и электроэнергии терпящему бедствие соседу. В соответствии с достигнутым соглашением планируется обеспечить льготный импорт египетского газа и иорданского электричества с использованием сирийской инфраструктуры. Правда, Дамаск будет действовать в этом вопросе крайне осторожно, опасаясь попасть в энергетическую зависимость от других арабских государств.
Долгосрочные интересы в Ливане имеет и Турция. Для Анкары участие в процессе вывода Бейрута из кризиса является серьезной инвестицией в образ региональной сверхдержавы. А учитывая, что турецкие фонды параллельно оказывают точечную гуманитарную поддержку суннитскому населению страны, особенно молодежи, Турция в перспективе вполне может конвертировать потраченные средства в дело борьбы за лидерство на Ближнем Востоке и в исламском мире в целом.
Что ждет Ливан завтра?
По мере углубления кризиса в Ливане ведущие мировые державы постепенно дистанцируются от происходящих событий и ограничиваются дежурной риторикой: никто не желает в случае эскалации брать на себя ответственность за появление нового очага напряженности. Сохраняющие же вовлеченность государства реализуют только краткосрочные акции — чтобы в случае провала понести минимальные финансовые и имиджевые потери.
Уровень напряженности внутри ливанского общества близок к максимальному. Достаточно будет одного резонансного события или крупной провокации, чтобы арабская улица вспыхнула: ранее таковым едва не стал взрыв топливного резервуара в Аккаре, однако народные волнения в последний момент удалось купировать, не без посредничества ООН и крупных держав.
Менее чем через два месяца страна вновь почти перешагнула красную черту: стрельба на митинге в Бейруте в октябре 2021 года едва не вылилась в новые стычки между шиитскими ополченцами и другими вооруженными группировками. Удастся ли Ливану выдержать еще одно подобное событие, учитывая, что ситуация накаляется с каждым днем и особой надежды на разрядку нет, большой вопрос.
Кроме того, вовлечение Ливана в конфликт между Ираном и Израилем, который рано или поздно произойдет, особенно на фоне строительства шиитского «моста» в Средиземноморье, вновь превратит страну в арену противостояния внешних игроков.
Кто же в итоге спасет «Ближневосточную Швейцарию»? На данный момент достойных кандидатов из числа внешних игроков нет. Спасти свое государство от окончательного распада могут только сами ливанцы, однако это потребует консолидации всех крупных политических сил и движений, что в обозримом будущем вряд ли предвидится.
*Политический консультант, директор Уральской ассоциации молодых ближневосточников при УрФУ им. Б. Н. Ельцина.
Фото: ТАСС, AP/TASS
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl