Не вижу цели
«Ни-че-го я не хочу!» — пела принцесса из «Бременских музыкантов», огорчая короля-отца. Но у нее хотя бы была для этого причина — несчастная любовь. А у современных подростков, кажется, нет никаких устремлений — они просто плывут по течению и не любят говорить о будущем. В чем же, собственно, проблема?
«Кем ты хочешь стать?» — спрашиваем мы у четырнадцатилетнего человека. «Я пока не понял». — «Ну давай зайдем с другой стороны: просто пофантазируем, чем бы тебе было интересно заняться в идеальном мире?» Молчит, делает несчастное лицо (а иногда плачет) и разводит руками — это ему тоже неизвестно. Нет, идей никаких нет.
Среди нынешних подростков цели есть у единиц, остальные, похоже, даже думать об этом боятся. Почему так происходит и что с этим делать? Попробуем разобраться.
Уже командовал полком
У современных детей действительно нет того четкого плана на 25 лет вперед — такого, какой был у наших родителей. Стать врачом и спасать жизни, родить пятерых детей мужу-офицеру, выучиться на педагога — все эти желания у того поколения оформлялись уже к окончанию школы. Профессию выбирали заранее и не планировали менять. Семья и дети были обязательной программой, желательно добавить к ней победы в соревнованиях, помощь взрослым и т.д. Такой подход культивировался в книгах и кино: Гуля Королева покоряла высоты, пионеры-герои давали отпор немцам, Гайдар в 16 лет уже командовал полком. А чего добился ты? Современные подростки считают вполне нормальным раскачиваться плюс-минус до двадцати пяти лет. Не поступил в вуз? Ну и ладно, посижу год дома, подумаю о жизни, поработаю где-нибудь кем-нибудь. Может, курьером, может, дизайнером.
Дело не в слабоволии и инфантильности, а в благополучии современного общества. Это первое молодое поколение, у которого нет задачи как можно быстрее повзрослеть. Им не надо помогать отцу и матери в поле, возрождать из руин страну, рожать новых строителей счастливой жизни. Дети вернулись в нормальные возрастные рамки. То, что раньше считалось целеустремленностью, было травматичным опытом. Он требовался, чтобы ребенок как можно быстрее слез с родительской шеи.