Писатель Север Гансовский глазами Дмитрия Быкова

ДилетантКультура

Север Гансовский

Портретная галерея Дмитрия Быкова

1.

У Севера Гансовского нетипичная биография. То есть во многом как раз типичная для рождённых в 1918 году: отец пропал без вести, мать погибла в блокаду (он говорил, что была репрессирована, — но по документам она после ареста вышла и в 1941 году жила в Ленинграде). Нетипичность в том, что большую часть жизни он литературой не занимался, интенсивно писал только в последние 30 лет, до самой смерти в 1990-м. Чем занимался — перечень впечатляющий: служил на флоте во время войны, был тяжело ранен и объявлен погибшим, получил два ордена Отечественной войны. После ранения работал в тылу в Казахстане, был конюхом; перебывал учителем, почтальоном, 1. грузчиком, электромонтёром, снимался в кино в эпизодических ролях. Закончил филфак Ленинградского университета. Начинал с реалистических пьес на флотскую и армейскую тему, совсем как любимый герой Стругацких Феликс Сорокин (он вообще похож на Севера Феликсовича). О том, почему пошёл в фантастику, Гансовский с едким своим юмором говорил: я вообще-то не собирался. Я реалистическое хотел… Но в то время реалистом считался Семён Бабаевский, я и подумал, что единственный способ писать правду — это сочинять фантастику. А время было такое, что на фантастику, добавим от себя, возникла мода: после запуска спутника казалось, что полёт на Марс будет завтра, а к другим звёздным системам — послезавтра, вон и коммунизм провозглашён ближайшей задачей, и в фантастику пошли все лучшие кадры. Дело не только в литературной моде — просто стало понятно, что некоторые вещи удастся проговорить, только если разместить героев в будущем или на других планетах. Фантастике поначалу дозволялось несколько большее, чем реализму, она как бы проходила по детскому ведомству, но в семидесятые до фантастики добрались, и Гансовский полностью почувствовал это на себе. Расшифровать его тогдашние тексты сегодняшнему читателю непросто — но тем интереснее.

Надо сразу разобраться с одним клеймом, стоящим на его имени, — на процессе Кирилла Косцинского (Успенского). О дружбе Гансовского с Косцинским известно из мемуаров последнего, там же — об очной ставке. Ещё одним свидетелем обвинения был Валентин Пикуль, женатый первым браком на сестре Гансовского. Сам Гансовский, принадлежащий к кругу ленинградских друзей Косцинского, писателей и умеренных антисоветчиков (умеренных, потому что только разговаривавших, ничего не организовывавших, но не питавших никаких иллюзий насчёт советской власти), к тому времени уже переехал в Москву и забрал у Косцинского все свои письма — ему не нравилась открытость друга и широкий круг его общения, а кроме того, он боялся обысков. Гансовский подтвердил всё, что требовалось, то есть приписанные Косцинскому высказывания и собственные заблуждения, от которых он, по собственным словам, совершенно избавился. В отличие от Пикуля, который на процессе обратился к Косцинскому со словами пафосного публичного упрёка, Гансовский вёл себя крайне сдержанно. Косцинский получил пять лет, отбыл четыре, в 1978 году эмигрировал в Штаты. О том, каким бременем лежало на совести Гансовского участие в том процессе, — читатель может судить по рассказу «Полигон», его самому известному произведению, которое обычно вспоминают первым, когда называют его имя. Здесь подлинная его духовная автобиография.

Этот рассказ Гансовский умудрился опубликовать в 1966 году в журнале «Вокруг света», и этот номер у нас на даче хранится — что лишний раз показывает степень догадливости тогдашнего читателя: люди понимали, что случилось событие. Не знаю, надо ли пересказывать этот рассказ, — есть мультфильм, предполагался, кстати, и фильм, так никогда и не снятый, — но суть в том, что на уединённом острове испытывается грозное оружие, новейший танк, который представляет военным изобретатель-конструктор. Этот конструктор сам много потерпел от вояк и ненавидит войну, поэтому не сразу объясняет приёмщикам главный принцип устройства: «Как только кто-нибудь станет бояться машины, она сразу откроет огонь. Принцип тут в том, что жертва, если можно так выразиться, должна руководить палачом».

Это и есть главный принцип советского общества. И не только советского, а и нынешнего тоже — столь же репрессивного по своей природе. Мы должны признать себя жертвами, и тогда нас можно уничтожать. И машина благополучно уничтожает всех вояк. Не боится на острове только один человек — изобретатель, чьи сыновья погибли в последних войнах. За них он и мстит. Он спокойно уплывает с острова, но вдруг, уже за многие мили от него, спрашивает себя: а вдруг танк и сюда дострельнёт? «Изобретатель поднял голову, и в ту же секунду пронзительный свист ввинтился в воздух».

А дальше финал, тоже довольно неоднозначный. На острове не осталось никого, и постепенно на него вернулись жители. Туземные дети понятия не имеют, зачем здесь эта машина, толку от неё никакого, и потому все с удовольствием лазают по его башне. Никто его не боится, и ему не в кого стрелять.

Проблема в том, что этот финал только выглядит оптимистическим. Вот была огромная, страшная, готовая убивать цивилизация. Вот она сама себя уничтожила — рабством, страхом, корыстью. Вот на её руинах играют дикари, но как-то нет большой радости от этого, потому что дикари не лучшая смена, потому что дикарская мораль не добрее цивилизаторской. И вполне может случиться, что со временем обитатели острова дорастут до танка. Потому что в человеческой природе всё это — агрессия, страх, наслаждение безнаказанным насилием — гнездится. Это было сквозной темой раннего Гансовского, и с упорством, почти маниакальным, он писал об этих таящихся до времени древних чудовищах, спящих внутри нас.

2.

Эти рассказы его и прославили: «Гость из каменного века», «Хозяин бухты», «Стальная змея». Сделаны они все в духе ефремовского «Олгойхорхоя» — с предельной, почти научной достоверностью описывается либо последний мамонт, либо несуществующий панцирный угорь, либо вполне обосновываемое логически, но несуществующее чудовище, морской муравейник, сплачиваемые коллективным разумом микроскопические частицы, готовые по первому сигналу собраться в гигантского мускулистого монстра.

Самая простая вещь как будто — «Гость из каменного века», два лётчика падают в тайгу и обнаруживают там семью из трёх мамонтов; но время действия — март сорок первого, сразу после этого начинается война, и читатель, хочет он того или нет, погружается в непростые размышления об архаике, о том, спасительна она или обречена; ведь и весь Советский Союз в некотором смысле упал в тайгу и оказался окружён мамонтами. Это ужасно грустный рассказ про беспомощных древних чудовищ, и Гансовский там не то чтобы открывает какие-то небывало свежие мысли, или проводит отважные аналогии, или предсказывает будущее, — а просто достигает очень сложного эмоционального синтеза, внезапно умудряется вызвать жалость к монстру, который вообще не виноват в том, что он такой древний и неуместный.

«Стальная змея» — упражнение в совершенно другом жанре, это как раз метафора того древнего, что в человеке спит и временами просыпается: описание самого хищного, самого сильного и неуязвимого существа — покрытого непрошибаемым панцирем угря, который живёт на такой глубине, что всплывает только после очень сильного цунами. Для послевоенного Ленинграда, вообще для послевоенной Европы, которая такое цунами как раз пережила, — чрезвычайно своевременное сравнение, поскольку из людей действительно нечто такое не совсем контролируемое и предсказуемое иногда лезло.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Сыск об упрямом старичке Сыск об упрямом старичке

Коллекция следственных протоколов Руси разных веков

Дилетант
Новые Медичи Новые Медичи

Глава Tod’s Диего Делла Валле выделил €25 млн на реставрацию римского Колизея

Forbes
Бегство наследника Бегство наследника

Алексей Петрович так боялся отца, что в итоге сбежал за границу

Дилетант
Не только «Мулен Руж»: почему понадобилось больше века, чтобы культура кабаре прижилась в России Не только «Мулен Руж»: почему понадобилось больше века, чтобы культура кабаре прижилась в России

Как кабаре пытались закрепиться в России?

Esquire
Блокадный огород Блокадный огород

Как выживал блокадный Ленинград

Дилетант
«Все будет хорошо»: что не так с этим выражением «Все будет хорошо»: что не так с этим выражением

«Все будет хорошо», — фраза, обесценивающая чужие переживания

Psychologies
Великое нашествие Великое нашествие

Вторжение монголов обратило русских государей в деспотов ордынского типа

Дилетант
Одна вокруг света: легенды Долины смерти и места славы U2 Одна вокруг света: легенды Долины смерти и места славы U2

113-ая серия о кругосветном путешествии Ирины Сидоренко и ее собаки Греты

Forbes
Тюрьма Сугамо: культура забвения Тюрьма Сугамо: культура забвения

История первой в Японии тюрьмы, устроенной по европейскому образцу

Дилетант
«Мужчины учат меня жить»: как весь мир заговорил о менсплейнинге «Мужчины учат меня жить»: как весь мир заговорил о менсплейнинге

Отрывок из сборника эссе феминистки Ребекки Солнит «Мужчины учат меня жить»

Forbes
Не царский сын? Не царский сын?

Рождение Павла Петровича вызвало много пересудов при дворе

Дилетант
Как опознать фейковый аккаунт в дейтинг-приложении? 6 способов, названных экспертами Как опознать фейковый аккаунт в дейтинг-приложении? 6 способов, названных экспертами

Как понять, что перед тобой реальная девушка, а не бот или мошенник?

Playboy
Музей и революция Музей и революция

1917 год кардинальным образом изменил жизнь российского государства

Дилетант
О, дивный новый мир: что поражает менеджера после ухода из корпорации в стартап О, дивный новый мир: что поражает менеджера после ухода из корпорации в стартап

Как можно сменить дорогой офис на комнату в подвале рынка

Forbes
Крёстная мать перестройки Крёстная мать перестройки

Маргарет Тэтчер лучше всех почувствовала возможность перелома в Советском Союзе

Дилетант
Правила для чужих: почему растет вероятность блокировки YouTube и Facebook Правила для чужих: почему растет вероятность блокировки YouTube и Facebook

Какое будущее ждет иностранные интернет-сервисы в России?

Forbes
Король, отказавшийся от короны Король, отказавшийся от короны

Наиболее известным лидером крестоносцев считается Готфрид Бульонский

Дилетант
Умная колонка подслушала сердцебиение Умная колонка подслушала сердцебиение

Это позволяет отслеживать нарушения вариабельности сердечного ритма

N+1
Эпоха тюрок. Печенеги Эпоха тюрок. Печенеги

С IX века хозяевами Великой степи становятся тюркоязычные народы

Дилетант
Трагедия бразильцев, кумиры детства Пеле и зарождение Лиги чемпионов: каким футбол был в 1950-е годы Трагедия бразильцев, кумиры детства Пеле и зарождение Лиги чемпионов: каким футбол был в 1950-е годы

Как футбол стал самым популярным видом спорта и о как он помог забыть о войне

GQ
Используй ложку и телефон: 20 способов доставить себе удовольствие Используй ложку и телефон: 20 способов доставить себе удовольствие

Двадцать разных способов мастурбации на любой вкус и цвет

Cosmopolitan
Газлайтинг: как распознать психологические манипуляции и противостоять им Газлайтинг: как распознать психологические манипуляции и противостоять им

Как понять, что вы имеете дело с газлайтером?

РБК
Четыре лика империи Четыре лика империи

Как землетрясение повлияло на нынешний облик малых городов Италии

Вокруг света
Строим трансформатор Теслы на дому Строим трансформатор Теслы на дому

Резонансный трансформатор, известный также как «катушка Теслы»

Популярная механика
Звездные падчерицы: Алферова, Ардова и другие артистки, которых воспитали отчимы Звездные падчерицы: Алферова, Ардова и другие артистки, которых воспитали отчимы

Актрисы рассказали о том, как их воспитывали отчимы

Cosmopolitan
«Месмеризм и конец эпохи Просвещения во Франции» «Месмеризм и конец эпохи Просвещения во Франции»

Как представляли себе устройство мира ученые конца XVIII века

N+1
Источник силы Источник силы

Иногда случаются ситуации, когда все настолько скверно, что не знаешь, как быть

Лиза
Лампочка, зажгись! Лампочка, зажгись!

Свежие идеи и нестандартные решения – залог успеха. Но где их взять?

Лиза
Наземные телескопы отыскали убегающую из галактики сверхмассивную черную дыру Наземные телескопы отыскали убегающую из галактики сверхмассивную черную дыру

Эта сверхмассивная черная дыра находится внутри спиральной галактики J0437+2456

N+1
Делаем черную икру своими руками: веганский рецепт за 10 минут (к блинам — идеально) Делаем черную икру своими руками: веганский рецепт за 10 минут (к блинам — идеально)

На вкус и цвет эта веганская икра как настоящая!

Playboy
Открыть в приложении