Политическое крещение
Ровно 170 лет над днепровским берегом возвышается на огромном 16-метровом постаменте величественная статуя работы скульптора Петра Карловича фон Клодта. Святой равноапостольный киевский князь Владимир Святославич держит в правой руке крест, в левой — княжескую шапку, символ монаршей власти.
Духовные основания власти
Что же побудило закоренелого язычника, многоженца, насильника и развратника перейти в христианскую веру? Древнерусские летописцы и авторы житий решали проблему просто: «Приде на нь посѣщение вышняго», — объясняет в «Слове о Законе и Благодати» митрополит Иларион. «И разгоряше ся Святымъ Духомъ сердце его, хотя святого крещения», — соглашается автор «Памяти и похвалы Владимиру» Иаков Мних.
Современный школьный учебник сообщает: «Поклонение древним языческим божествам не давало князю возможности стать законным правителем в глазах подданных. Князю… пришлось искать новые духовные основания своей власти».
Тезис о том, что утверждающемуся Древнерусскому государству был необходим монотеизм по принципу «един Бог на небе — един князь на земле», был широко распространён в советское время и почти столь же часто встречается ныне. Он, однако, явно противоречит тому, что древние государства, куда более развитые, нежели Киевская Русь Х века, — от Ассирии до Римской империи — веками существовали, исповедуя многобожие.
Перун выходит вперёд
Следует, однако, обратить внимание на специфику языческих представлений древних славян. Они известны нам куда хуже античных или германских, но всё же очевидно, что в славянском пантеоне ещё не было одного верховного бога, подобного греческому Зевсу, римскому Юпитеру или скандинавскому Одину. Дружинники поклонялись громовержцу Перуну (подобию скандинавского Тора), ремесленники — богу огня Сварогу, пастухи — «скотьему богу» Велесу, земледельцы — богу солнца Дажьбогу… Да и у разных славянских племён пантеоны богов далеко не всегда совпадали. Такое положение действительно могло не нравиться власти. Не случайно, взойдя на киевский престол, Владимир почти сразу приступил к религиозной реформе: «И постави кумиры на холмевне двора теремьнаго: Перуна древяна, а главу его сьребряну, а yс злат, и Хърса, и Дажьбога, и Стрибога, и Семарьгла, и Макошь». Эти шесть божеств были избраны для обязательного поклонения подданными киевского князя.
Перун был, таким образом, явно выделен, что должно было отражать господствующую роль князя и дружины в древнерусском обществе. Вместе с Перуном и Дажьбогом в государственный пантеон оказались включены бог неба Стрибог, богиня плодородия и женских занятий Макошь, солнечный конь Хорс и загадочный Семаргл, часто представляемый в виде птицы с женской головой и считавшийся, вероятно, посредником между миром богов и миром людей. Хорс и Семаргл — божества иранского происхождения. Одна из версий связывает их появление в пантеоне с надеждой Владимира привлечь на свою сторону персидскую гвардию переживавшего упадок Хазарского каганата. Отсутствие в пантеоне одного из самых значительных славянских божеств Велеса, возможно, было связано и с тем, что в мифах он представал главным противником Перуна.
Но почему реформа, направленная на совершенствование и укрепление язычества, его приспособление к потребностям государства, не удалась? Почему всего через несколько лет Владимир решил вовсе отказаться от язычества и принять совершенно новую веру?
А что там у соседей?
Формирование новых представлений о старых божествах — процесс длительный, требующий по меньшей мере десятилетий. Между тем окружающие государства уже перешли к монотеизму. Киевляне были знакомы и с византийским христианством (ещё бабка Владимира княгиня Ольга крестилась в Константинополе), и с иудаизмом, носителями которого выступали хазарские купцы, и с исламом. Исторический опыт показывает, что при столкновении язычества с монотеизмом последний всегда одерживает верх. Это неудивительно: религиозные представления, во всяком случае, к западу от Индии, развивались по пути всё большего обобщения от фетишизма (обожествления отдельных предметов) к анимизму (вере в духов лесов, гор и водоёмов) и далее — к вере в богов, олицетворяющих природные и социальные явления (небо и землю, светила, гром и молнию, водную стихию, любовь, войну, правосудие, торговлю и тому подобное). Высшей точкой этого развития оказывалась вера в единого Бога Вседержителя.
Таким образом, отказ Руси от язычества и переход к монотеизму был, по-видимому, закономерен. Но какой именно вариант единобожия предпочесть? Эта вполне реальная историческая развилка превратилась в летописи в рассказ о выборе веры князем Владимиром.
Летопись повествует о том, как в 986 году к Владимиру пришли мусульмане из Волжской Булгарии и предложили ему принять их закон. Князю понравилось разрешение многожёнства, но обязательное обрезание и запрет употребления свинины оказались ему «не любы». Главным же аргументом против ислама, сообщает летописец, стало предписываемое воздержание от вина: