Ни побеждённых, ни победителей
Если война с Японией стала для России катастрофой, то мир вполне можно считать дипломатической победой. Сергей Витте оказался куда более умелым дипломатом, чем его оппонент по Портсмутской конференции Комура Дзютаро.
Сложный выбор дипломатов
В конце мая 1905 года, после ошеломляющего разгрома русского флота в Цусимском проливе, министр иностранных дел Японии Комура Дзютаро обратился к президенту США Теодору Рузвельту с просьбой о посредничестве. Война с Россией неожиданно затянулась, американские банки прозрачно, но твёрдо намекнули, что кредиты, на которые Токио вёл боевые действия, исчерпаны и скоро придётся возвращать долги. По всему выходило, что пора ставить победную точку. Петербург тоже больше воевать не хотел. Гигантская империя покрылась кровавыми пятнами революции и, хотя как раз к лету 1905 года русское командование наконец-то освоилось на маньчжурском театре боевых действий, той веры в победу, что царила в обществе ещё год назад, уже не было, а внутренних проблем стало столько, что не до японцев уже.
Японскую делегацию возглавил сам Комура — это было естественно. Кто станет его оппонентом с российской стороны, долго оставалось неизвестным. Перед будущим главой делегации Николай II сразу же поставил невыполнимую задачу: «Ни пяди земли, ни рубля уплаты военных издержек». Министр иностранных дел Владимир Ламсдорф отказался взять на себя такую ответственность и рекомендовал посла во Франции Александра Нелидова. Тот сослался на слабое здоровье и предложил следующего дипломата — и так, пока цепочка не замкнулась на председателе Комитета министров Сергее Юльевиче Витте. Когда-то он стал одним из инициаторов войны, а теперь ратовал за её скорейшее прекращение. Николаю кандидатура не понравилась («Только не Витте», — написал он на докладе Нелидова), но больше выбирать было не из кого. 12 июля (по новому стилю) Витте был назначен главой делегации, а в помощь ему отправлен новый посол в США барон Розен, ранее служивший в Японии и знакомый с японской дипломатией не понаслышке.
Пока русская делегация через Европу добиралась до американского Портсмута (штат Нью-Гемпшир), японская армия почти без сопротивления высадила десант на Сахалине и оккупировала остров. Комура с ещё большей уверенностью в успехе просмотрел три пакета требований, утверждённых императором Мэйдзи. Обязательный включал признание Россией права свободы действий в Корее, вывод русских войск из Маньчжурии, отказ от военных перевозок по КВЖД, передачу Японии южной ветки дороги, идущей от Харбина до Порт-Артура и права на аренду Ляодунского полуострова у Китая. К требованиям второго порядка («важные») относились компенсация Россией огромных расходов Японии на ведение войны, сдача Сахалина, представление права свободного рыболовства в русском Приморье и передача Японии всех русских военных кораблей, интернированных во время войны в нейтральных портах. К числу требований желательных Токио причислил полное разоружение Владивостока и ограничение военно-морского флота России на Тихом океане.
Маленькие неприятности сильной империи
В свою очередь, в портфеле Витте лежали инструкции царя: не сметь отдавать русскую территорию, отказываться от любых контрибуций, от претензий японцев на КВЖД, заявить о невозможности разоружения Владивостока и ограничения флота. Поскольку южная ветка КВЖД и Ляодун формально России и не принадлежали, а были только взяты в аренду у Китая, их предлагалось вернуть владельцу — дальше пусть японцы сами разбираются с китайцами. Вместо Сахалина предлагалось широкое экономическое сотрудничество на острове со значительными льготами для японских компаний. По Корее принципиальных возражений не было: удержать её сил не имелось, и царское правительство просило у Токио только формального признания независимости этой территории.