Советский писатель Даниил Хармс глазами Дмитрия Быкова

ДилетантКультура

Даниил Хармс

Портретная галерея Дмитрия Быкова

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЁН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ бЫКОВЫМ дМИТРИЕМ лЬВОВИЧЕМ

1.

В культурах, где противостояние модерна и традиции особенно остро, возникает определённый тип творца, одержимого чувством вины перед семьёй, склонного к тревожности и депрессиям, плохо социализированного и всегда недовольного сделанным. Такой автор часто экспериментирует с фольклорными жанрами — сказкой, притчей, анекдотом, — ибо предметом его анализа являются миф, обряд и народное сознание (интерес к обряду отчасти связан с обсессивно-компульсивным синдромом, или синдромом навязчивых ритуалов, которым такой автор часто одержим). Такой автор редко живёт долго и почти всегда либо одинок, либо несчастен в браке. Как правило, это интеллигент во втором поколении, пользующийся высоким авторитетом среди коллег, но при жизни почти неизвестный широкой публике: слишком отважны и оригинальны его эксперименты. На коротком историческом отрезке — в 20–30-е — таких авторов в Европе было трое, их сюжеты и приёмы поразительно схожи: это Кафка, Акутагава и Хармс.

Посмертный триумф Хармса, сотни диссертаций, посвящённых ему, бесконечные переиздания, цитаты, ушедшие в речь, — затмевают его абсолютную прижизненную маргинальность; но на так называемых нормальных людей, знавших цену его таланту, Хармс производил впечатление мрачное, патологическое. Его игры были подозрительно серьёзны. В одну из встреч я спросил Лидию Гинзбург, можно ли применительно к тридцатым говорить о душевной болезни Мандельштама: «Он сам называл это болезнью, но это был максимум невроз, не омрачавший его разума. Вот Хармс — там, пожалуй, всё было серьёзнее. Однажды нас оставили ночевать в одном дружеском доме, и я могла наблюдать в приоткрытую дверь чрезвычайно сложный ритуал его приготовления ко сну: он садился на кровать, вставал, шёл к окну, переставлял вещи — словом, это была сложная последовательность движений, которые он должен был выполнить неукоснительно».

О его страхах и таинственных приметах, к которым он тоже относился с глубокой серьёзностью, рассказывают все мемуаристы. Но такие синдромы бывают обычно вызваны чувством вины — а у Хармса оно было постоянным: мало пишу, много сплю, слишком завишу от женщины… Большая часть его дневниковых записей — жалобы, самооправдания и обещания больше так не делать. Его отношения с миром, пожалуй, наиболее адекватно описаны в «Письме к отцу» Кафки — та же затаённая и упрямая вера в свою правоту и то же гибельное, возникающее на каждом шагу сознание своей неуместности. Именно эти качества — склонность к тревоге, страху и сомнениям к себе, строгая избирательность в общении, ранимость и деликатность, скрытность, мнительность — позволили ему написать главные тексты тридцатых годов.

Вечная загнанность Хармса, его затравленность, ощущение обречённости — при всей замечательной энергии, с которой он фактически руководил ОБЭРИУ, последней литературной школой двадцатых, — позволила ему резонировать с общим состоянием тридцатых: он в этом безумии был как дома. Поэтому он написал «Старуху» — самую точную, при всей фантастичности, хронику конца тридцатых.

2.

Когда в России — в 1988 году — наконец напечатали «Старуху», к тому времени широко известную на Западе, — она произвела самое серьёзное впечатление на петербургских мастеров гротеска и фантастики. Помню, как Валерий Попов — он меня иногда подкармливал обедами во время увольнений из части, где я служил, — сравнивал эту вещь с документальными и мемуарными сочинениями о тех временах. У Хармса, говорил он, репрессии не упомянуты вообще, быта минимум, — но ужас висит такой, какого не передать никакими хрониками; по чувству безумия всего и вся, по ощущению заложничества, беспомощности, попадания в какие-то безумные, жестокие и тупые руки, — «Старуха» не имеет себе равных, в том числе в литературе ужасов.

Пример того, как Хармс умел напугать с первых строчек, — вот:

«На дворе стоит старуха и держит в руках стенные часы. Я прохожу мимо старухи, останавливаюсь и спрашиваю её: “Который час?” — Посмотрите, — говорит мне старуха. Я смотрю и вижу, что на часах нет стрелок. — Тут нет стрелок, — говорю я. Старуха смотрит на циферблат и говорит мне: — Сейчас без четверти три. — Ах так. Большое спасибо, — говорю я и ухожу. Старуха кричит мне что-то вслед, но я иду не оглядываясь».

Это очень жутко, и особенно пугает сочетание двух хармсовских мотивов: с одной стороны, для обэриутов смерть всегда означает прекращение времени. «Вбегает мёртвый господин и молча удаляет время» — у Введенского. Здесь же старуха, казалось бы, тоже образ смерти, потому и часы у неё без стрелок. Но — парадокс — она знает, сколько времени, и сообщает это герою. Так что мёртвая-то мёртвая, а процессом рулит. Она имеет над героем странную власть, она уже никуда не может отпустить и безобразно умирать является именно к нему домой. Она присутствует в его жизни именно как власть, потому что никто не знает, чего ей от него надо, зачем она вообще к нему впёрлась, чтобы потерять вставную челюсть и умереть в его кресле. Тут вся логика кафкианского кошмара, внятного и дотошного в деталях, но категорически непостижимого в целом. Старуха всё время рядом, тебя в любой момент могут обвинить в её смерти, но нет алгоритма, который позволил бы от неё избавиться. Слава богу ещё, что чемодан со старухой украли.

3.

Хармс стал сначала известен массовому читателю как детский поэт — до конца тридцатых его печатали в «Еже» и «Чиже», издавали в его переводе «Плих и Плюх», да и первые посмертные его публикации тоже в основном касались поэзии игровой, детской. Разумеется, он писал не «для детей», а «как дети». В этом главный секрет его популярности. Марина Малич, вторая жена Хармса, говорила о том, что в нём много было детского. Дети смотрят на вещи без флёра привычных ассоциаций, они устанавливают свои: в этом смысле откровенней всех раскрыл свой метод Александр Введенский. «Вы думаете, что связаны плечо и пиджак, а я думаю, что связаны плечо и четыре». Детям не надо отрешаться от привычных представлений, только и всего. В этом смысле Хармс до конца дней своих был похож на серьёзного, сосредоточенного, одинокого ребёнка. Детскими были его игры с самим собой, шифры, которыми он писал дневники и особо тайные наброски, интонация его серьёзных стихов тоже детская — и потому, может быть, они так безысходны. Вообще нет ничего безысходней и беспомощней, чем детское одиночество и детская грусть: Акутагава и Кафка тоже были такими, их нельзя представить стариками, в их облике всегда было нечто подростковое.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Декоративное ничтожество? Декоративное ничтожество?

Казимир Валишевский — «ничтожество», обладающее умом и ловкостью

Дилетант
В сосновом бору В сосновом бору

Настоящий гимн природе в интерьере загородного дома в пригороде Новосибирска

SALON-Interior
Роман о Мишеле Строгоффе Роман о Мишеле Строгоффе

Как Жюль Верн написал признание в любви к России, а Россия его не поняла

Дилетант
Цветовые ошибки: как один оттенок способен испортить весь интерьер Цветовые ошибки: как один оттенок способен испортить весь интерьер

Какие ошибки в выборе цвета стен способны испортить весь интерьер?

VOICE
Добродетельные матроны Добродетельные матроны

У Цезаря и Антония было немало женщин помимо Клеопатры

Дилетант
Вечная молодость: 7 легендарных внедорожников, которые выпускались более 20 лет Вечная молодость: 7 легендарных внедорожников, которые выпускались более 20 лет

Автотитаны, которые десятилетиями остаются на конвейере

4x4 Club
Гитлер. Поход во власть Гитлер. Поход во власть

Человек, создавший Третий рейх, был, несомненно, злым гением

Дилетант
Жизнь без гаджетов Жизнь без гаджетов

Как прекратить сидеть в телефоне: 9 шагов к цифровой свободе

Лиза
Монарх, которому везло Монарх, которому везло

Правитель Саксонии Август II Сильный был главным инициатором войны

Дилетант
Цифровой «наставник»: почему бизнесу выгоднее обучать, а не увольнять сотрудников Цифровой «наставник»: почему бизнесу выгоднее обучать, а не увольнять сотрудников

Переквалификация превращается в главный инструмент устойчивости компаний

Forbes
Дорога в «парадиз» Дорога в «парадиз»

В августе 1700 года Пётр начал, без объявления, войну со Швецией

Дилетант
Одежда и надежды Одежда и надежды

Красивые книги о моде

Weekend
Могила неизвестного Павлика Могила неизвестного Павлика

История Павлика Морозова

Дилетант
Крупным планом: что происходит с отечественным кинорынком Крупным планом: что происходит с отечественным кинорынком

Какое кино сейчас интересно зрителям в России?

Inc.
Сохрани в тайне свою женитьбу… Сохрани в тайне свою женитьбу…

Александра Иосифовна умоляла императора подождать с публичностью в новом браке

Дилетант
От «коробочек» — к нелинейной архитектуре От «коробочек» — к нелинейной архитектуре

Как может выглядеть архитектура XXI века?

Монокль
Кто вы, доктор Арендт? Кто вы, доктор Арендт?

Загадка, уходящая своими корнями в XIX столетие

Дилетант
Как запустить посудомоечную машину первый раз — инструкция и советы Как запустить посудомоечную машину первый раз — инструкция и советы

Как правильно запускать посудомоечную машину первый раз?

CHIP
Эрнст Тельман: списан в архив Эрнст Тельман: списан в архив

История немецкого коммуниста Эрнста Тельмана

Дилетант
Позитивные вибрации: плюсы и минусы дизельной модификации пикапа JAC T9 Позитивные вибрации: плюсы и минусы дизельной модификации пикапа JAC T9

JAC T9: настоящие внедорожники еще выпускают

ТехИнсайдер
Фёдор Сологуб Фёдор Сологуб

Русский поэт и писатель Фёдор Сологуб глазами Дмитрия Быкова

Дилетант
Почему свистит ремень генератора и как его проверить Почему свистит ремень генератора и как его проверить

Свистит ремень генератора: что делать и как проверить

РБК
Культ счастья: почему это опасно Культ счастья: почему это опасно

Улучшает ли позитивное мышление качество жизни... или наоборот?

Grazia
Когда консьерж — это бот: 7 HotelTech-стартапов, меняющих отели Когда консьерж — это бот: 7 HotelTech-стартапов, меняющих отели

Тренды и стартапы в HotelTech-индустрии, которое меняет пользовательский опыт

Inc.
Космическая пыль в междупланетном пространстве Космическая пыль в междупланетном пространстве

Наука в годы войны: астроном Фесенков об астероидах и космической пыли

Наука и жизнь
Читать Читать

Как семейная история и культурный контекст влияют на наше финансовое поведение

Psychologies
В своем праве В своем праве

Как вернуть деньги за некачественный товар или услугу

Лиза
Жизнь и открытия Степана Куторги: от классиков до звероящеров Жизнь и открытия Степана Куторги: от классиков до звероящеров

«Удивительные ошибки» гения: как российский ученый открыл звероящеров

Наука и техника
Древние люди 700 000 лет глотали зерна, пока не научились их разжевывать Древние люди 700 000 лет глотали зерна, пока не научились их разжевывать

Первые доказательства: диета может возникать раньше физической адаптации

ТехИнсайдер
Ни жарко, ни холодно и компактно: как выбрать идеальный спальный мешок для похода Ни жарко, ни холодно и компактно: как выбрать идеальный спальный мешок для похода

Гайд, который поможет выбрать идеальный спальный мешок

ТехИнсайдер
Открыть в приложении