Алексей Ботян: легенды и быль майора Вихря
Всякий раз, когда заходит речь о Герое России Алексее Ботяне, журналисты называют его «спасителем Кракова» в январе 1945 года, непременно вспоминая при этом майора Вихря, героя романа Юлиана Семёнова, и снятый по роману фильм 1967 года…
Вряд ли с этим согласились бы году эдак в 1965-м современники разведчика-долгожителя, его боевые товарищи и командиры. По крайней мере, в своих ходатайствах о присвоении ему звания Героя Советского Союза они не акцентировали какой-то конкретный этап его боевого пути в Великой Отечественной, а добивались справедливой оценки самого феномена по имени Алексей Ботян.
Три спасителя
…В мае 1941-го направленный на учёбу в Высшую разведшколу, Алексей Ботян уже в июле был зачислен в Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения (ОМСБОН) 1 . А в 1942-м направлен в западные районы Белоруссии и Украины, в тыл врага, в должности заместителя по разведке командира партизанского соединения Виктора Карасёва.
Уже тогда «Алексейка», как называл его командир, обнаруживал свойство притягивать к себе людей, быть любимцем всего коллектива. Но заметим, что первое офицерское звание — младший лейтенант — он получил не так уж быстро. Ещё осенью 1943 года, организовав подрыв здания гебитскомиссариата (оккупационной администрации) в Овруче — акция и по сей день является диверсионно-разведывательной «классикой», — Ботян оставался по линии ОМСБОН простым бойцом, а по чекистской — оперативным сотрудником без звания.
По словам руководителя пресс-бюро СВР России Сергея Иванова, сам образ «спасителя Кракова» появился не «сверху», а «снизу», родившись в журналистской среде вскоре после рассекречивания разведчика. Творческие люди полюбили Алексея Николаевича всей душой, как и его боевые товарищи, коллеги по Первому главному управлению (ПГУ) КГБ при Совете Министров СССР, а также офицеры спецрезерва — слушатели Курсов усовершенствования офицерского состава (КУОС). Неудивительно: как только выяснилось, что он оперировал в Краковском регионе, тут же вспомнился легендарный майор Вихрь, собирательный образ спасителя древней столицы Польши. Чекиста Алексея Ботяна стали считать уже третьим его прообразом — наряду с военными разведчиками Евгением Березнякоми Овидием Горчаковым.
До сих пор спорят, с кого именно из них писал своего героя Юлиан Семёнов. Правильный ответ: ни с кого, а с чего — с архивных документов ГРУ Генштаба, с которыми писателю разрешил ознакомиться генерал Пётр Ивашутин, почти четверть века возглавлявший советскую военную разведку.
Впрочем, с изложенными там фактами Семёнов обращался вольно, что вполне допустимо для автора художественного произведения. Действовавший в Кракове Березняк в реальности не только остался жив, но и, по его же словам, никакой кабель не уничтожал, а лишь переправил схему минирования Кракова через линию фронта. Так или иначе, документы имели отношение только к одному из трёх разведчиков-прообразов майора Вихря — Евгению Березняку. С ним автор не встречался ни разу, а лишь разговаривал по телефону (а вот с Овидием Горчаковым дружил). Нет никаких сведений и о личных контактах Березняка с Ботяном. А ведь если сопоставить их биографии, то мистика какая-то получается… Оба — долгожители: Березняку года не хватило до столетнего юбилея, а Ботян, отметив его в 2017 году, ушёл из жизни в возрасте 103 лет! Оба, несмотря на свои подвиги, не были удостоены звания Героя Советского Союза, однако стали героями после его распада: Ботян — России в 2007 году, Березняк — Украины в 2001-м. Дальше ещё удивительнее. И Березняк, и Ботян по первой профессии были учителями. Ни у того, ни у другого в тылу врага не было задач спасать Краков. Оба находились в составе партизанских формирований. В воспоминаниях Березняка упомянута та часть Краковского региона, где базировалось партизанское соединение Ботяна. И Ботян, и Березняк наладили взаимодействие с польскими антифашистами, используя агентуру, внедрённую на строящиеся оборонительные объекты. И тот, и другой получали информацию от военных инженеров, работавших на немцев. Наконец, роль обоих разведчиков оспаривают польские историки, отказываясь признавать кого-либо из них «спасителем Кракова».