Дежурный по стране. Памяти Михаила Жванецкого — великого советского сатирика
6 ноября в возрасте 86 лет умер Михаил Жванецкий — великий советский писатель и сатирик, более полувека выступавший на сцене с миниатюрами и монологами на самые разные темы и подаривший нам множество умных и искрометных афоризмов. По просьбе Esquire Егор Беликов рассматривает творческую биографию Жванецкого не как прижизненного классика, писателя и дежурного по стране, но как великого комедийного артиста.
После ухода Михаила Жванецкого даже в очень культурном фейсбуке (соцсеть признана в РФ экстремистской и запрещена) резко сломались все шаблоны восприятия. Сразу же осудили всех, кто назвал его юмористом, — особенно те медиа, которые начали брать комментарии у всяких Регин Дубовицких и Евгениев Петросянов. Слово "комик" к Жванецкому, по мнению комментаторов, тоже не подходит — он писатель-сатирик (это бесспорный факт), и его сравнивают с Дидро, Вольтером, Чеховым и Зощенко.
Так или иначе, сочинения Жванецкого тогда вся огромная страна не читала, а именно смотрела в исполнении автора. Значимость профессии комика сегодня преуменьшена многочисленными старателями. Более того, и в советское время артисты, которые выходили на сцену, чтобы насмешить, позиционировались несколько иначе: мол, это все не для развлечения, это сатира, высмеивание пороков, чтение вслух фельетонов, акт высокого литературного искусства. Нарочно поддерживалась дистанция между комиком и его аудиторией, между его собственной личностью и сценическим образом — все ради того, чтобы говорить о прискорбной советской действительности не напрямую, а при помощи эзопова языка, который устраивал цензурные органы, но при этом был понятен всем и каждому. И этот язык Жванецкий освоил и писал на нем в совершенстве — а это уже само по себе литература. При формально отсутствовавшей комедийной традиции (в этот момент в США уже случился бум комедийных альбомов и стендап-клубов) Жванецкий пусть аллегорически, но говорил о том, что волновало тогда всех — изобличал пороки хомо советикуса и построенного им социума. Сам Жванецкий подчеркивал, например, в интервью Познеру 2012 года аудиальность своих текстов, честно признавался, что работы его звучат вслух, а не в голове: «Ну что я могу сделать? У меня такой дар. Я не пишу детективов, я не пишу гладко, я не описываю природу и внешность человека. Я пишу звуки».
Словом, Жванецкий однозначно был великим именно что комиком, фактически первым всесоюзно популярным из тех, кто выходил к микрофону и говорил то, что думает. Да, он писал и книги, но за время существования СССР у него вышло всего две изданные работы, все остальные — уже когда он окончательно обрел прижизненный статус классика и дежурного по стране. Почему нам нелегко признать, что Жванецкий действительно хотел всех насмешить (а ведь в этом нет ничего постыдного, более того, именно комедия часто оказывается единственным способом понять и принять реальность во всей ее отвратительности)? Возможно, все дело в том, что современная интеллигенция тоже воспитана советскими предшественниками и потому убеждена — авторы и исполнители должны самоманифестироваться как принадлежные к культуре высокого штиля, а не мыслить себя лицедеями. Отсюда