Что на самом деле измеряют тесты интеллекта
Чтобы обоснованно гордиться своим высоким коэффициентом интеллекта, надо ответить на один простой вопрос: а что же это такое – интеллект?
Мало найдется занятий глупее, чем меряться, у кого IQ больше. Но мало и дел увлекательнее: мы легко миримся с тем, что кто-то выше нас ростом или лучше разбирается в автомобилях, но вот чужой интеллект не дает нам покоя. Как отмечал один философ, все жалуются на плохую память и никто — на недостаток ума.
Неудивительно, что попытки согласовать представления об интеллекте продолжаются уже не одно тысячелетие, а правомерность тестов вызывает ожесточенные споры больше сотни лет. Первая группа возражений связана именно с нашим особым внутренним отношением к этой теме. Вопросы наследования интеллекта, половых, социальных и расовых различий становятся здесь настолько скользкими, что ступать в эту область совсем не рекомендуется. Но все же главная претензия к любым измерениям интеллекта — методологическая. Ведь прежде чем мы возьмемся что-либо оценивать, нам надо понять, что именно мы рассматриваем и что будет значить данная оценка. Чтобы измерить аршином Россию, надо объяснить, что мы под этим понимаем. Протяженность границы? Площадь, население, товарооборот? А как измерить исторический опыт или достижения культуры? То же и с интеллектом: в принципе, измерить его можно за полчаса, ответив на вопросы теста IQ и получив свои законные баллы. Но о чем они говорят?
Двухфакторный
Даже на первый взгляд интеллект выглядит понятием чересчур расплывчатым. Никто не поспорит, что умен математик, который доказал зубодробительную гипотезу Пуанкаре — несмотря на то что с людьми он общается хуже пятилетнего ребенка. Но вряд ли стоит считать глупым и менеджера, который неспособен отличить Римана от Фейнмана, зато ловко координирует работу коллектива над сложным проектом. Или даже амазонского аборигена, которого равно пугают и математика, и большие коллективы.
Похоже, что интеллект должен содержать как минимум два фактора, один из которых определяет некий общий уровень мыслительных способностей, а второй связан с успешностью действий в какой-либо конкретной области. И если общий уровень остается расплывчатым и неподдающимся измерениям, то, может, мы сможем подобраться к нему, оценивая специфические способности?
Больше века назад такие поиски начал английский психолог Чарльз Спирмен, который указал, что изолировать и выявить влияние двух факторов можно при сравнении результатов двух связанных тестов способностей. Первый фактор — генерализованный (G) интеллект — проявится в обоих тестах, а второй, специфический (S), будет уникален для каждого из них. Допустим, проверив навыки в области арифметики и навигации, мы обнаружим, что математик великолепно проявит себя в первом и плохо — во втором, а житель Амазонии наоборот. Статистическая обработка таких результатов теоретически позволит нам выделить влияние S-фактора и оставить «чистый» G-интеллект.
Звучит разумно, но все попытки нащупать фактор G ни к чему не приводили. Факторный анализ раз за разом указывал, что за результатами разных тестов интеллекта не может лежать один общий корень. Пытаясь подогнать теорию под эти данные, Спирмен регулярно усложнял свою двухфакторную модель. Его простейшая двухступенчатая иерархия дополнилась целым уровнем промежуточных факторов, которые должны отвечать за группы способностей: лингвистические, математические, логические и проч.
Многофакторный
Методику изолирования факторов Спирмена в 1931 году пересмотрел шведско-американский психолог Луис Терстоун. Он ввел в арсенал психологии статистические процедуры многофакторного анализа и провел обширное исследование с привлечением полусотни различных тестов интеллекта. На этой основе Терстоун выделил семь «первичных ментальных факторов», каждый из которых отвечает за свою группу способностей более низкого иерархического уровня. Сюда входят пространственная визуализация, арифметические способности, вербальное понимание, ассоциативная память и т. п.