Бульдог и водопад: фильм недели – «Патерсон»
Однажды я посодействовал Джармушу, о чем Джармуш не ведает и вообще не знает никто. В 1995-м на Каннском фестивале с гигантским треском провалился его «Мертвец». Я, невероятный поклоннник фильма, был тогда в диком отчаянии. На своем скверном английском пытался доказать ведущим зарубежным критикам и идеологам кинофестивалей (того же Торонтского, который № 1 в Северной Америке), что это невероятное кино, что за ним стоит великая философия изучения индейцев – их понимания мира, их взаимоотношения с природой.
На меня смотрели как на придурка. Удивительно, но именно в России этот фильм в конце 1996-го впервые показали по Первому каналу – после чего во всем мире он стал считаться культовым.
Через неделю наш прокат постараются обуздать главные оскаровские хиты – из числа тех, что еще не успели выйти на отечественные экраны. Ведь церемония уже на носу — в ночь с 26 на 27 февраля. Но обратим внимание на фильм, у которого ни одной голливудской номинации – он тоже выйдет вот-вот. Я о «Патерсоне» Джима Джармуша. «Оскар», при всех своих отчаянных и даже мучительных стараниях последних лет расширить тематику и стилистику, не способен преодолеть узколобость своих академиков в понимании того, что есть настоящеее кино. Ну как это у «Патерсона» ни одной номинации? Вы с ума сошли, ребята?
Ругать, впрочем, в данном случае надо не только «Оскар», но и куда более продвинутый Канн, вкусы которого опережают оскаровские (это подсчитано социологами) примерно на 15 лет. «Патерсон» загадочным образом ничего не получил и там. Хотя его обожала вся мировая пресса. Наши лучшие критики и как минимум треть зарубежных были уверены, что именно ему достанется главный приз «Золотая пальмовая ветвь». Но фильм получил в Канне только совсем уже неофициальный Palm Dog – награду лучшему актеру-животному. Ее присудили английской девочке-бульдогу из «Патерсона» по кличке Нелли. Но и тут своя печаль. Неизвестно, как Нелли среагировала бы на свой приз, может, хотя бы погрызла, но до его получения она не дожила.
О ЧЕМ ЭТО.
О семи, переходящих на восьмой, днях недели водителя провинциального городского автобуса. Каждое утро он встает не по будильнику, а по наитию – и лежащие на ночной тумбочке часы всегда подтверждают, что он не пропустил уход на работу: примерно от 6.12 до 6.28 утра. Жена обычно тоже просыпается – это такая нежная пара 30-летних. Но позволяет себе еще немного понежиться.
Он завтракает: обычно какими-то овратительными шпонками с молоком (чтобы я в России жрал такую дрянь!). Но именно тут у него рождаются первые строки: смотрит он, скажем, на синий стильный спичечный коробок – и начинает развивать ассоциации вокруг него, его дизайна, одновременно философские и любовные. Когда он пишет, на экране появляется пропопись – как бы реальная запись его нерифмованных стихов.