Альфа-казак: Атаман Платов — самый отвязный казак России
Сказ о том, как казачий атаман Матвей Платов на коне летал, Наполеона пугал, английских барышень смущал и блоху подковал!
Белый густой туман разливается в сумерках от реки по полю. Черными тенями бродят кони. Мальчишки из соседней казачьей станицы жмутся к костру. Разговор идет про коней и осеннюю ярмарку, на которой будут военные игры и скачки — главный праздник года. Для подростков тоже есть заезд, и отцы дают сыновьям своих лучших коней, чтобы те не ударили в грязь лицом.
Рыжий Иван и длинный Матвейка спорят, кто возьмет приз в этом году — Гнедой или Воронок. Вон они ходят по лугу, каждый со своей стороны, будто даже сейчас присматриваются друг к другу. Матвейкин Воронок с виду более грузный, но, как дойдет дело до скачки, нет ему равных, все об этом знают. «А вот и поглядим!» — не сдается Иван.
У Матвея Платова есть во всей этой истории особый интерес. Отец уже давно обивает пороги, чтобы смышленого мальчишку взяли на казачью службу — хоть писарем, хоть на посылки. Только мал он еще, всего тринадцать лет. Атаман сомневается. Не было еще такого у казаков, чтобы, как у дворян в государевой армии, с малолетства детей в полк записывать. Вот отец и говорит: если Матвейка покажет себя настоящим удальцом на скачках, атаман не устоит — будет мальчишке и служба, и боевой мундир.
Под утро, стреножив коней, ложатся ребята спать. А на рассвете приходит беда: Воронок, оступившись, падает в овраг и ломает хребет. Тихо стоят остальные мальчишки у края оврага, пока Матвей гладит и пытается поднять коня. Даже Иван молчит. Что тут скажешь?
Однако отец Матвея не готов так просто расстаться со своей мечтой. Две ночи он ходит из конца в конец избы мрачнее тучи. Матвей замирает на своей лавочке, думая, что вот-вот гроза разразится и ему достанется по полной. На третий день, так и не сказав ни слова, отец уезжает куда-то и возвращается с диким серым жеребцом поразительных статей. Да, он потратил все сбережения семьи, но конь — настоящий дьявол. На его спине Матвейка пронесется впереди всех на скачках, к первой в своей жизни безоглядной победе, одобрению атамана и назначению на службу в тринадцать лет, в 1766 году.
Отец не прогадал: этот триумф привил сыну вкус к честно заработанной славе, заставил поверить в свои силы и свою счастливую звезду, которая сделает Платова легендарным героем войны 1812 года, а всю Европу заставит сходить с ума по импозантным, свирепым и усатым русским казакам.
Проверка боем
Шел 1774 год. Молодой Платов, уже командовавший казачьей сотней, служил государыне императрице в первой русско-турецкой войне. На исходе войны случился удивительный эпизод, после которого Матвей Платов был лично представлен Екатерине II и приглашен ко двору.
Дело это начиналось как ничем не примечательная тыловая миссия. Два казачьих полковника, Платов и Ларионов, были приставлены к большому обозу, который должен был доставить продовольствие и боеприпасы на Кубань. На обрывистом берегу речки Калалах сделали остановку на ночлег. Купание, о котором пропотевшие всадники мечтали весь день, было долгим и веселым. Потом пустили коней на луг, поставили лагерь, поужинали и легли.
Матвей долго ворочался с боку на бок в душном шатре и никак не мог заснуть. Он вышел в прохладу ночи, закурил и увидел старого казака Фрола Авдотьева. Пару лет назад Платова назначили командиром в обход старых боевых заслуг Фрола, но тот не обиделся. Да и Матвей всегда относился к нему с почтением.
— Тревожно что-то, Фролушка, — пожаловался Платов.
— Да и мне неспокойно! — согласился тот. — Что-то творится у нас тут неподалеку. Слышишь, как птицы кричат? Им бы ночью спать. Приложи-ка ухо к земле!
Матвей послушно встал на колени, наклонился и прислушался. Ничего. Хотя... будто бы есть какой-то гул.
— Гудит что-то вроде? — спросил он.
— То-то и оно! — поднял палец Фрол. — Кажется мне, совсем неподалеку большая конница собирается. Не одна сотня голов! Неужто готовят засаду турки? Может, поскакать, разведать?
— Поскачи, родной, если все равно не спится! — согласился Матвей.
Через час Фрол вернулся со страшными вестями: всего в нескольких километрах, прямо у дороги, по которой предстоит идти завтра, горят костры до горизонта! Тысяч десять, а то и двадцать человек там. Турки собрали остатки своей армии и явно готовят нападение. А у них всего две тысячи всадников на охране обоза!
Платов разбудил Ларионова, и они в спешном порядке стали держать совет. Бежать с неповоротливым обозом? Не успеют... Прорываться? Невозможно. Надо строить укрепления и обороняться, тем временем послав гонца на ближайшую заставу! Так считал Платов. Ларионов сказал, что снимает с себя командование, так как не верит, что они живыми выберутся из этой ловушки.
Осторожно подняли весь лагерь и до рассвета выстраивали телеги в оборонительное каре на крутом берегу реки. Двух гонцов послали за подмогой в ближайший гарнизон. Однако было понятно: даже если они поскачут самым быстрым галопом, подкрепление придет только к вечеру следующего дня. Надо рассчитывать только на себя. С зарей на гребне соседнего холма показались турки. Они с гиканьем спускались к укрепленному обозу, и Платов немедленно стал стрелять из единственной пушки. Так началась героическая осада на реке Калалах, которая продолжалась восемь часов и доказала, что донские казаки могут обороняться против врага, двадцатикратно превосходящего их числом!
Когда солнце клонилось к закату и Платов уже думал, что смертный час его близок, в рядах турков неожиданно началось смешение. С запада их стали теснить свежие силы, прибывшие на подмогу из гарнизона, которые мгновенно рассеяли перепуганную армию противника.