Александр Горчилин — о неснятых сценариях и сложных периодах
Сегодня актер Александр Горчилин ставит спектакли и читки по неснятым сценариям в Центре «Зотов». Поговорили с ним о том, как он оказался в центре конструктивизма, в чем заключается магия формата читки и что сейчас помогает оставаться в рабочей форме
В одном из старых своих интервью ты сказал, что твое поколение не застало сложных периодов. Это было до того, как начался объективно сложный период (смеются). Как сейчас ощущения?
— Я живу свою лучшую жизнь. Я каждую секунду готов назвать этот период сложным, но я сменил угол проекции. Я долго не понимал, что это значит, и когда у меня был момент депрессии, когда я не понимал, как дальше мне существовать, и этим состоянием как бы упивался, мне один товарищ сказал: «Ты поменяй угол зрения». Я подумал: «да, красивая фраза, здорово». И только-только сейчас я начинаю иногда понимать, что это значит. Все равно, конечно, можно в любой момент обратно скатиться, но я себе пока не позволяю. Приходится активно бороться за свою какую-то жизнь, и ты начинаешь двигаться. Для меня все эти проекты — это же в том числе повод не остаться на пустом диване.
— В другом интервью ты говорил, что хотел бы попробовать пожить в Лондоне. Многие актеры уехали по визе талантов. У тебя не было такого соблазна, желания?
— Хотел, хотел, но не доехал (смеется). Лень победила меня.
— Это сложно с точки зрения бюрократических моментов?
— Лондон — это королева стиля, он красивый. Как будто Париж с Берлином совокупились, и у них такая хорошая апельсинка вышла. Там все друг с другом замечательно сочетается — эти дома, окна, кирпич, такси… Прямо наслаждение. Я там был всего два дня когда-то давно, но очаровался. Париж еще я так полюбил когда-то. Просто нам с нашей ментальностью, с нашими привычками сложно перестроиться. Мы уже привыкли жить в определенном комфорте, и поэтому, когда ты оказываешься там и понимаешь, что там, чтобы какое-то элементарное действие выполнить, которое здесь решается одной кнопкой в телефоне, надо сделать финт ушами, то, конечно, многие из нас ломаются.
— Я хотела еще про психотерапию спросить, потому что в каком-то интервью ты говорил, что ты не ходишь, но, может быть, хотел бы.
— Нет, я так и не пошел. Я наблюдаю за теми моими многочисленными уже, наверное, друзьями, кто посещает психотерапевта, и мало того, что я не вижу прогресса, я вижу зависимость, которая в них возрастает. Плюс это еще трата денег. А потом они еще становятся психологами для всех остальных вокруг. И меня это смущает.
Мне очень нравится рилс шуточный, что-то типа: «Алло, здрасьте! Я отменяю сегодня запись, я [занялся сексом]»(смеются). Кроме шуток, мне кажется, это очень многое объясняет.
— Если говорить о смешных рилсах, я, конечно, умерла, когда увидела мем, где ты стоишь и куришь на патриках с таким отчаянием в глазах — как будто оператор очень хорошо поймал состояние и дух времени. В связи с этим вопрос, какие планы на будущее?
— Надо просто работать — все об этом говорили, Рахманинов, Толстой, Олег Павлович Табаков в своем поздравлении Кирилла Серебренникова. Все всегда говорят: «работать и работать». И к вопросу о психотерапии и прочем, тут та же мысль — вот [заняться сексом] и поработать. Но работать — не в смысле деньги зарабатывать, а что-то каждый день совершенствовать в себе — писать, педали крутить, не важно. Я случайно как-то нашел документальный фильм, любительский, про китайского монаха. Чувак приехал в Китай к монахам-отшельникам и спрашивает: «Учитель, скажите мне, как жить?» А тот грядки полет. «Объясните, в чем суть?». — «Ты что, идиот? Работай! И все остальное приложится». Вот, грядки, значит, полоть.
— Как ты оказался в Центре «Зотов», как тебя занесло в музей?
— Ника Груздева — мы с ней бывшие коллеги по театру — работает в «Зотове» директором по спецпроектам, она меня позвала в гости. Я пришел, мы болтали, смотрели пространство, и я закинул ей идею — сделать читки по неснятым сценариями, ей понравилось. Потом эта идея ушла на задний план, но возник юбилей Маяковского, и Ника предложила мне сделать перформанс. Мы сочинили трехчастную историю, где соединились поэзия звука, поэзия тела, поэзия слова — Валера Печейкин все это написал, мы собрались и сделали такую мандалу единоразовую (мандала — симметричный рисунок в практике буддизма и индуизма, к концу ритуала сделанную мандалу разрушают. —