«Я пишу те книги, которые хотела бы читать сама». Писательница Вера Камша об «Этерне», «Игре престолов» и золотом веке российской фантастики
Сериал «Этерна», созданный «Кинопоиском» по книге Веры Камши «Отблески Этерны», номинирован на премию «Сделано в России». По просьбе «Сноба» Иван Сурвилло поговорил с писательницей о том, как решиться на экранизацию собственной книги, почему статью об «Этерне» хотят удалить из «Википедии» и что такое «профессиональное писательство».
Вы по специальности инженер-нефтяник. Почему выбрали такой путь?
Дела давно минувших дней. Я пошла в технический вуз, потому что таблица Менделеева остается таблицей Менделеева при любой идеологии. А идти на что-то гуманитарное… Мне не хотелось ни повторять утверждения, с которыми я не была согласна, ни ввязываться в бессмысленные конфликты.
А что именно вас не устраивало?
Многое. В юности у меня были серьезные расхождения со школьной программой — я считала, что там далеко не все правильно. Я иначе оценивала роль личности в истории вообще и роль некоторых личностей в частности, и мне очень не нравились безапелляционные утверждения учебников литературы о том, что именно хотел сказать автор тем или иным своим произведением и как его следует воспринимать. Я дорожила своими взглядами и не желала от них отказываться или подгонять под кем-то заданную схему. Теперь я признаю, что кое в чем ошибалась, но по большей части осталась и даже утвердилась в прежнем мнении.
При этом решать задачи и экспериментировать было по мне, я любила математику и физику, мне нравилось работать в лаборатории, вот я и решила заняться тем, что не противоречит моим взглядам и при этом не ведет к конфликтам. Даже красный диплом получила. Правда он мне не пригодился, уж слишком радикально и быстро все начало вокруг меняться.
В любом случае я не жалею, что получила техническую специальность. Думать, ставить вопросы и искать ответы на них меня это научило.
Ваш первый роман вышел в свет 18 лет назад. Как ощущения от этой цифры?
2000 год, грань веков… Ощущения странные, честно говоря. Столько лет прошло, и еще кто-то читает и даже продолжения требует.
А оно будет, это продолжение?
Не могу сейчас сказать ни да, ни нет. После окончания «Отблесков Этерны» попробую вернуться в Арцию, но вот получится ли снова войти в воду 20-летней давности? В этом я не уверена. Если пойму, что получается вторая «Полночь» или «К вящей славе человеческой», то книгу не увидит никто, кроме моих близких друзей. Арцию надо или заканчивать достойно и в том же ключе, в котором написано начало, или вообще не заканчивать. Открытый финал всяко лучше кирпичной стенки в конце, тем более чужеродной, а чисто на профессионализме, чтобы читатели успокоились, я, может, и могла бы сделать, но не хочу. Для этого мне слишком дорог этот мир и его герои.
Как вы внутренне реагируете на требования читателей?
Философски.
А точнее?
На мой взгляд, есть два типа писателей. Первые пишут для себя и друзей. Когда находится достаточное количество других людей, которым это тоже интересно, — приятно, но во главу угла ставится все же несколько иное. Вторые пишут в расчете на то, что книга будет с гарантией востребована определенным количеством читателей. И эти читатели должны, скажем так, в удобный для себя срок получить то, что им нужно.
Я к профессиональному писательству отношусь с огромным уважением и считаю, что этот труд должен быть должным образом вознагражден и морально, и материально. Мало того, среди моих любимых писателей на почетном месте находятся жившие литературным трудом Дюма и Агата Кристи. Только у меня так не выходит, я пишу те книги, которые хотела бы читать сама. И я не отдаю их в издательство, пока они меня полностью не устроят, так что четкий график, увы, не для меня.
Что до читательских требований и претензий — иногда это нервирует. Мне неприятно огорчать хороших людей, вынуждая их ждать, хотя я понимаю, что иначе не могу. Если я сейчас дам им то, что они просят, я дам им что-то халтурное, а это куда хуже.
Что бы вы сказали себе той, которая первый раз села за рукопись?
Ничего. Что пройдено, то пройдено. Как бы я стала собой теперешней, если бы не прошла по всем тем ступеням, по которым прошла? Это была бы не я. Так что я тогдашняя не хотела бы встретить себя нынешнюю, а я нынешняя не хотела бы читать морали себе тогдашней.
Вы часто говорите, что писательство — это хобби, что вы не писатель. Но был ли какой-то момент в жизни, когда вы ощутили себя писателем?
Сперва нужно дать четкое определение того, что значит «ощущать себя писателем». Повторюсь: я пишу для души. Не хочу и не могу превращать это в обязаловку, когда отсидишь за компьютером положенные часы, выдашь определенное количество знаков, а потом с облегчением выключишь машину и займешься чем-нибудь приятным, до завтра выкинув опостылевшую работу из головы.
Мне кажется, это все-таки не бинарное состояние: профессиональный писатель или писатель, который пишет для себя. Есть некий спектр между.
Скажем так, я не могу себя заставлять писать через силу, просто потому что надо, как человек, который встает по будильнику на работу и должен что-то сделать, нравится ему это или не нравится, есть у него настроение или нет. Если я пойму, что у меня ничего не получается, не хочется, не тянет, я просто это дело прекращу и займусь чем-нибудь еще. Те же фиалки с гибискусами обихожу, благо у меня их много. Если такие приступы станут регулярными, — что ж, с писательством придется расстаться.
Частая претензия к вам — что, не успев завершить одну историю, вы перескакиваете на другую. Мне кажется, это связано с тем, что вы бывший журналист.
В том смысле, что я могу заниматься сразу несколькими темами? Несомненно. Правда, сказать, что я вообще ничего не завершаю, можно либо со злости, либо не владея вопросом. На моем счету немало вполне законченных вещей — от небольших рассказов до романов, причем очень разноплановых. Как раз сейчас издательство ЭКСМО некоторое их количество готовит к переизданию.
А есть что-то незавершенное, что вас внутренне гложет?
«Гложет» — это слишком сильно сказано. Есть уже упомянутые «Хроники Арции» и несколько давних задумок, которые хочется довести до ума, и рано или поздно я это сделаю. Разумеется, если ничего не произойдет ни со мной, ни с окружающим миром.
Вы ощущаете, что золотой век фантастики прошел?
Это вы меня подталкиваете уподобиться древним эллинам и поныть о том, что «в наше время все было иначе и лучше, а нынешняя молодежь ужасна»? А вот не подтолкнете.
Если же более или менее серьезно, то о прошедшем «золотом веке» говорят не только по отношению к фантастике. То же относят и к другим литературным направлениям, а вне литературы — к театру, кино, авторской песне… Пресловутое «были люди в наше время, не то что нынешнее племя» вечно, только в нынешнем ли племени дело?