«Я бы избегал термина колонизация»: Глава коллегии ЕЭК о новом Шелковом пути
Председатель Коллегии Евразийской экономической комиссии Тигран Саркисян рассказал Forbes о проектах, реализуемых в рамках концепции «Один пояс, один путь», и о планах Китая потратить $1 трлн
В мае 2018 года было подписано соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве. Это первый серьезный и системообразующий шаг в рамках реализуемой Союзом концепции по сопряжению китайской инициативы «Один пояс, один путь» и Евразийского экономического союза (ЕАЭС), в который входят Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия и Россия. О том, как происходит интеграция экономик стран ЕАЭС и китайского глобального проекта и на каком этапе находится строительство самого Евразийского экономического союза, в интервью Forbes рассказал председатель Коллегии Евразийской экономической комиссии Тигран Саркисян.
Какие проекты на территории стран ЕАЭС могут войти в новый Шелковый путь?
Прежде всего это инфраструктурные проекты, которые интересуют наши страны: логистика, транспорт, международные коридоры. Особое внимание уделяется перспективному направлению строительства автомобильных и железнодорожных дорог. В общей сложности в новый Шелковый путь может войти более трех десятков проектов от всех пяти стран ЕАЭС. По крайней мере, такой перечень собран в Комиссии и только что передан Китаю. Все эти проекты должны наладить сквозную логистику между Китаем, Евразийским союзом и Европейским союзом и по сопутствующим маршрутам, дополняющим основные транспортные коридоры: Западная Европа — Западный Китай, Север — Юг, Восток — Запад и Северный морской путь.
В нашем перечне — проекты, в которых заинтересованы два и более государств Союза. Есть потенциал для роста эффективности транзита и сопряжение с транспортной системой Китая. Есть также потребность в финансировании, включая отдельные части проекта. В этом смысле мы консультируемся с ЕАБР: представители банка входят в специальную рабочую группу по рассмотрению значимых интеграционных проектов в транспорте.
У вас есть понимание, чего хотят китайцы?
Понятно, что они хотят увеличения поставок своих товаров. Им нужна диверсифицированная сеть — логистическая, финансовая и структурная — по сопровождению этих товарных потоков, а также снижение издержек.
Перечень проектов, которые сейчас реализуются в рамках «Одного пояса, одного пути», только инфраструктурой уже не ограничивается. Там и заводы по производству сжиженного газа, и автосборочные компании…
Проект имеет серьезное финансовое подкрепление, и все хотят воспользоваться этими возможностями и брендом нового Шелкового пути для реализации своих интересов. Китайцы не отрицают, что проект работает не только на создание новой инфраструктуры, — они официально признают, что он более обширный. Другое дело, что для каждой отдельной страны подходит какой-то определенный сегмент проекта Экономического пояса Шелкового пути (ЭПШП). Страны ЕАЭС — не исключение.
По оценкам, китайцы могут потратить на строительство нового Шелкового пути около $1 трлн. Высказываются опасения, что дешевые деньги в таком количестве могут привести к колонизации стран, которые не смогут их вовремя вернуть. Может такое произойти?
Я бы избегал использование термина «колонизация». Если же говорить о том, что страны могут стать зависимыми от ЭПШП, то это возможно. Такие риски существуют, и это не только моя точка зрения, это многие страны признают. Но надо отметить, что такие риски есть в случае с любым инвестиционным мегапроектом, а ЭПШП — такой мегапроект. Наша задача заключается в том, чтобы согласовывать все интересы и правильно оценить все риски.
Для этого необходима общая линия поведения стран ЕАЭС. Насколько они уже солидарны, в какой фазе развития находится Евразийский экономический союз?
Понятно, что с 1990-х годов каждая страна прошла свой путь формирования независимого государства, приняла огромное количество законодательных актов, выбрала свою модель экономического развития. Когда мы договорились, что будем вместе строить Союз, встал вопрос о том, что нужно гармонизировать законодательства, правоприменительную практику, все должно работать в общей логике. И этот процесс не легкий: мы должны ломать старые модели, которые создали сами в течение последних 30 лет, и одновременно создавать новые.
В то же самое время нам надо помнить и понимать, что мир за 30 лет изменился. Он меняется каждый день, и наша повестка тоже должна адаптироваться под эти изменения. Я могу с удовлетворением отметить, что это происходит. Свидетельство этого — появление цифровой повестки ЕАЭС, о которой в Договоре о ЕАЭС ничего не сказано. Но мы продемонстрировали, что в случае необходимости можем показать готовность к изменениям в подходах.