Журналистки Саша Сулим и Таисия Бекбулатова — о том, как разговаривать с маньяками и рассказывать их истории
Интервью скопинского маньяка Виктора Мохова Ксении Собчак породило дискуссию: этично ли давать слово насильнику, особенно когда он бравирует совершенными злодеяниями, как правильно рассказывать настолько тяжелые и шокирующие истории и в чем задача журналиста, работающего с подобным материалом? Esquire поговорил об этом с журналистками Таисией Бекбулатовой и Сашей Сулим, а также с редактором Павлом Пряниковым.
22 марта на YouTube-канале Ксении Собчак вышел фильм «Разговор на свободе» о скопинском маньяке Викторе Мохове, который 3,5 года года удерживал в бункере на территории своего участка двух несовершеннолетних девушек, избивал их и насиловал. В начале марта Мохов вышел на свободу после 16 лет и 10 месяцев колонии.
В фильме Мохов озаботился будущим одной из своих жертв — Елены Самохиной. "От меня родила и больше не рожает. Надо опять мне заняться ею", — сказал он. На вопрос Собчак, считает ли он себя плохим человеком, Мохов ответил: "Ну, оступился немножко, с кем не бывает?" — и добавил, что ему "по кайфу" внимание СМИ и общества, которое он получает после освобождения.
Слова скопинского маньяка проверят в СК по поручению главы ведомства Бастрыкина и после жалобы депутата Оксаны Пушкиной, это поддержала и сама Собчак.
Выход фильма породил дискуссию: надо ли давать слово человеку, осужденному за такое преступление? Не легитимизирует ли беседа с Моховым его фигуру в информационной сфере, особенно если учитывать, что он не раскаялся и даже пригрозил снова «заняться» одной из своих жертв? Как правильно рассказывать истории маньяков и почему убийцы становятся поп-культурными героями?
Мы поговорили об этом с журналистами: Таисией Бекбулатовой — автором расследования "Дорога в Аскиз" про маньяка из Абакана Дмитрия Лебедя, который убивал и насиловал женщин на протяжении пяти лет (по этому тексту продюсерская компания Александра Роднянского «Нон-стоп продакшн» снимет сериал), Сашей Сулим — автором книги «Безлюдное место» про ангарского маньяка Михаила Попкова, жертвами которого стали 77 женщин, и редактором Павлом Пряниковым.
Саша Сулим, журналист, автор книги «Безлюдное место» об ангарском маньяке Михаиле Попкове
Я слежу за тем, что делает Ксения Собчак, и за ее каналом — в основном из любопытства и потому, что у них довольно большие просмотры. К выпуску про скопинского маньяка у меня было особое отношение: во-первых, это вышло в линейке документальных фильмов — а я на канале “Редакции” как раз занимаюсь этим направлением. Во-вторых, Ксения упомянула меня в описании к выпуску и дала ссылку на мой фильм. Фраза "Что позволено Сулим, не позволено Собчак" из ее поста в Instagram не могла не привлечь моего внимания.
При просмотре я испытывала чувство отвращения к Мохову. Если у Ксении была задача показать, насколько он неприятный человек, то она, наверное, ее достигла. Мы действительно видим, что он не раскаялся, что у него отсутствует эмпатия, он совсем не понимает тяжести того преступления, которое совершал на протяжении почти четырех лет.
Я бы не стала говорить, что Ксения его оправдывает. Такое впечатление могло возникнуть из-за того, что она дала слишком много экранного времени маньяку и слишком мало — второй стороне (жертвы, следователь, адвокаты, которые защищают женщин и выступают за борьбу с домашним насилием). Конечно, нас всех будоражит вопрос, почему люди становятся маньяками: они выглядят, как наши соседи, но при этом совершают немыслимые поступки.
Абсолютно нормально искать причины, почему преступление имеет место быть. Но мы, как журналисты, не должны ставить на этом точку, чтобы у людей не возникала стыдливая мысль, что “вообще-то я его понимаю”. Именно поэтому очень важен контекст: подобные истории — да и вообще любые истории — нужно писать исходя из контекста, не ставя в центр одного героя (в нашем случае маньяка), а показывать картину целиком, уделять большое внимание жертвам, остальным причастным к этой истории. Именно этого мне не хватило в работе Ксении, и в этом заключается кардинальное различие наших фильмов.