Сравнительные жизнеописания Академий наук
Без малого 300 лет назад, 8 февраля (28 января по старому стилю) 1724 года император Петр I издал указ о создании Петербургской академии наук. Долгое время она называлась еще Императорской академией наук, пока в 1917‑м не была переименована Временным правительством в Российскую академию наук. В 1925 году ее преобразовали в Академию наук СССР, каковой она оставалась до осени 1991 года, когда вновь обрела название – Российская академия наук. Публикацию материалов, посвященных 300‑летию РАН, мы открываем статьей Сергея Смирнова, сравнивающей обстоятельства возникновения академий в Англии, Франции и России.
Царь Петр учредил Российскую Академию Наук в 1724 году – через 15 лет после решающей победы при Полтаве. А как было в Западной Европе? Там академии наук возникли раньше: в Англии в 1660 году, во Франции на 6 лет позднее. Что предшествовало соответствующим королевским указам в этих двух странах? Куда мы попадем, шагнув на 15 лет назад из блестящих годов Англии и Франции?
В Англии 1645‑й – это триумф новой армии Кромвеля при Марстон Муре и позже при Нэйсби. После этого все поняли, что Карл I не победит в гражданской войне. Вопрос лишь об условиях, на которых он уступит власть Парламенту. Карлу I не хватило гибкости – и его голова легла на плаху. Его сын Карл II все понял и всему научился – вот и стал первым конституционным монархом в Британии и Шотландии, отцом-покровителем Королевского Общества наук.
А что было тогда во Франции? Там боевой триумф над испанцами случился чуть раньше – в 1643 году в битве при Рокруа – сражении, состоявшемся в ходе Тридцатилетней войны между французами и испанцами. Но Ришелье тогда уже умер, а его менее способные преемники не сумели быстро вывести страну в победный мир. Вот и вспыхнула Фронда, описанная в книге Александра Дюма «20 лет спустя». Она угасла через 5 лет. Тогда кардинал-иностранец Мазарини передал власть более способному преемнику, технарю и финансисту Кольберу, который дал полную свободу рук астроному Пикару – пусть приглашает ученых откуда угодно! Если Декарт умер, то найди ему преемника хоть в Голландии, хоть в Дании. Можно назначить первым президентом Академии даже иностранца, иноверца, если он истовый работник, известный всей Европе! Таков был Христиан Гюйгенс – голландский механик, физик, математик, астроном и изобретатель.
А как поступили в Петербурге при создании Академии? За отсутствием ученых россиян Петр назначил первым президентом своего лекаря Лаврентия Блюментроста. Тот был честный руководитель, но умел опираться только на немцев: иногда талантливых, иногда зазнаек. Первым секретарем Российской академии стал математик Христиан Гольдбах, вторым – Карл Шумахер, более партийный, чем ученый. Когда Блюментрост добровольно отошел от научных дел, Шумахер (в переводе – сапожник) стал самозваным начальником – вроде Огурцова в фильме «Карнавальная ночь». Ученейший из соратников Петра – Яков Брюс, потомок шотландских королей, – ушел в отставку сразу после смерти царя. Этим поступком он сохранил себе жизнь и свободу – но помочь Академии в борьбе с дураками он уже не мог. Математик Гольдбах нашел себя в шифровальном деле. Скоро его взял под крыло канцлер Бестужев, но заставил переехать в Москву. Там плотность иностранцев на квадратную сажень раз в сто меньше, чем в Петербурге! В итоге мы знаем о творчестве Гольдбаха только из его писем к Эйлеру.