«Записки сумасшедших»: как Дмитрий Крымов превращает свою и чужую боль в метафоры
18 сентября в помещении павильона Led Unit Hall в Риге прошла мировая премьера спектакля «Записки сумасшедших» — независимого проекта Дмитрия Крымова с Максимом Сухановым и Чулпан Хаматовой в главных ролях. Театральный критик Елена Смородинова рассказывает, какой получилась новая работа режиссера
Дмитрий Крымов начинал как театральный художник. Он — сын Анатолия Эфроса и театрального критика Натальи Крымовой — поставил свой первый спектакль в 47 лет. Затем он стал одним из самых известных и успешных режиссеров России, востребованных в том числе в Европе и США. Фирменный подход к визуальным метафорам и умение так вольно и при этом точно обращаться с литературными первоисточниками сделали его спектакли предметами культа как среди театралов, так и для массового зрителя. Это про него можно сказать: «Ничего не понятно, но глаз не оторвать».
Понять, почему, например, режиссер в своем спектакле «Фрагмент» взял третий акт чеховских «Трех сестер» и превратил одну из героинь — то ли Ольгу, то ли Ирину — в Саманту (так на самом деле зовут актрису), почему зритель должен не спорить с тем, что это и правда Чехов, довольно трудно. Но невозможно поспорить с собственным подсознательным и чувственным, моментально считывающим — вовсе на не интеллектуальном уровне — чеховские коды.
В этом и есть магия крымовских спектаклей, которые, в отличие от работ других уехавших режиссеров, выглядят органично везде: его «Фрагмент» и «Реквием» идут в Клайпедском театре в Литве, а «Питера Пена» показывают в Латвийском национальном театре. Крымов играет с тем, что скрыто за словами, и этому же учит своих учеников. В его книге «Курс», состоящей из разговоров со студентами, режиссер делится тем, почему смирение перед неведомым Бродского можно дать почувствовать через короткую поездку в одинокой машине в неизвестность с бутербродом, заранее положенным на сидение. Почему стол, стул и накрытая одеялом кастрюлька с картошкой в мундире, оставленные между этажами, может стать образом «Каштанки», а пустая комната, куда надо продираться через специально