«Про девяностые мы будем говорить до конца своих дней»
Валерий Тодоровский о своем «Гипнозе»
7 октября в конкурсе Московского международного кинофестиваля покажут фильм Валерия Тодоровского «Гипноз», а через неделю после фестивальной премьеры он выйдет в широкий прокат. «Гипноз» — история старшеклассника Миши (Сергей Гиро), страдающего сомнамбулизмом. Родители, перепробовав знакомых психологов, приводят его к профессиональному гипнологу, доктору Волкову (Максим Суханов). Довольно быстро выясняется, что мальчик гипнозу не поддается, но зато неожиданно набивается к доктору в ученики, а «Гипноз» из драмы взросления сворачивает в камерный триллер, где зрители вместе с героем постепенно перестают отличать реальность от грез. О собственном опыте гипноза, страхе потерять контроль над реальностью и будущем фильме про девяностые Валерий Тодоровский рассказал Константину Шавловскому.
В титрах «Гипноза» вы указаны как автор идеи — откуда она взялась?
Из детства. Подростком я, в общем‑то, довольно случайно попал в лабораторию знаменитого доктора Владимира Райкова, он тогда очень гремел. И провел у него месяц, а может быть, даже полтора. Тут все как в фильме: вначале я ходил к нему как пациент, но потом выяснилось, что я гипнозу не поддаюсь, а меня заворожил процесс его работы, и я как‑то к нему прибился — попросился приходить и смотреть, как он работает. Он мне разрешил остаться, что было, как я теперь понимаю, довольно неожиданно, и я ходил к нему какое‑то время, наблюдая за тем, что там происходило. Иногда задавал ему вопросы, мы разговаривали. В общем, я был таким учеником волшебника. Потом, уж не помню почему, он меня все-таки прогнал. Но у меня остались очень яркие воспоминания об этом времени.
А как вы к нему попали?
У меня довольно долго, лет до тринадцати, была клаустрофобия. Я боялся замкнутых пространств, не мог ездить в лифте, но самая большая проблема была в том, что я не мог оставаться один дома. И когда мои родители, к примеру, хотели уйти вечером в гости, я выходил на улицу и ждал там их возвращения. Моя мама, которую это ужасно раздражало, в какой‑то момент узнала через подругу про доктора Райкова и отвела меня к нему. И я очень многое оттуда запомнил: например, вся история с крысами, которых доктор Волков в нашем фильме «подбрасывает» пациентам в трансе и предлагает убить,— ее я буквально видел своими глазами. Довольно жуткая сцена, надо сказать. Да, и он это делал! Но тут важно оговориться, что, конечно, не все эпизоды фильма являются экранизацией моих детских воспоминаний.
А что стало с вашей клаустрофобией?
Это вот самое интересное: я ходил к доктору Райкову, но ни разу не был в трансе, сидел на его сеансах свидетелем. И в какой‑то момент просто перестал бояться. О чем я ему рассказал: «Вы знаете, удивительно — вот вы меня ни разу не загипнотизировали, а проблема ушла». И тогда он мне сказал фразу, которая и явилась для меня толчком к тому, чтобы спустя столько лет сделать этот фильм. Он так улыбнулся, посмотрел на меня и сказал: «А с чего ты взял, что я ни разу тебя не загипнотизировал?» Я удивился: «Ну как же, я бы помнил!» — «Нет-нет-нет, ты бы не помнил. Ты же видишь этих всех людей — они ничего не помнят». И я, помню, потрясенный, от него ушел. И очень много лет крутил все это в своей голове, понимая, что однажды это может стать фильмом. И когда мы разговорились со сценаристкой Любой Мульменко, с которой мы очень хотели сделать вместе какой‑то проект и искали общую тему, я рассказал ей и про доктора Райкова. И она загорелась, сказала: «Да, да, да. Вот это мне интересно, вот это я хочу». Так, в общем‑то, и получился «Гипноз».