Тома Селиванова о своем фильме «Пепел и доломит»

WeekendРепортаж

«Поскребись своим телом по истории XX века — и никогда не захочешь ее повторять»

Тома Селиванова о своем фильме «Пепел и доломит» и о том, как снимать неудобное прошлое

2024. Фото: из личного архива Томы Селивановой

На международном фестивале в Роттердаме состоялась премьера дебютного фильма Томы Селивановой «Пепел и доломит», неспешного роуд-муви по местам, хранящим память о лагерном прошлом. Его главная героиня Дина снимает фильм о репрессиях, она путешествует вместе со своим другом Йоханом, бельгийцем немецкого происхождения, который привлекает внимание местных жителей, где бы они ни оказывались. География их странствий довольно обширна — от карельского Сандармоха до Магадана. О том, как в современном мире найти язык для разговора о памяти и забвении, Тома Селиванова рассказала Константину Шавловскому.

Для того чтобы дебютировать фильмом о репрессиях, кажется, нужно иметь личный мотив. У тебя он был?

Вся семья моего дедушки по маминой линии была сослана в Архангельск в начале 1930-х. Оттуда уже юношей дедушка ушел в армию и в самом начале войны попал в плен, поэтому всю войну он провел в лагерях в Германии, а потом прошел еще и через советские. По нашей семье XX век прошелся настоящим катком, и когда я думаю о своей прабабушке, которая осталась одна с пятью детьми, или о бабушке, раскулаченной крестьянке, то я просто не понимаю, в каких отношениях они находились с родиной. И все детство я слушала бабушкины истории, которая вспоминала, как их раскулачивали. У них забрали корову, которая их кормила, зерно и даже валенки с печки, на которой сидела ее младшая сестра.

У твоего фильма довольно сложная конструкция: это кино про кино, и ты сама играешь кинорежиссерку, которая снимает фильм о репрессиях. Зачем тебе понадобилась эта двойная экспозиция?

Эта конструкция родилась из поисков языка, потому что мне было очень сложно найти способ разговора о репрессиях. Как правило, если сегодня снимают фильмы на эту тему, то берут какую-то одну индивидуальную историю и идут за ней. А я хотела попытаться охватить объем. Меня интересовала массовость и повсеместность. И эта история про цифры, плюс-минус миллион, не давала мне покоя. Мы же на самом деле можем научиться чувствовать группу, даже если это группа огромная. Могу же я, допустим, разговаривать с аудиторией, не вычленяя кого-то отдельно, могу сочувствовать ей?

Но к истории одного человека эмоционально подключиться легко, а история миллионов превращается в цифру, которой невозможно сочувствовать.

В этом и была проблема, которую я пыталась решить. Мне хотелось другого взгляда, и для того, чтобы показать эту массовость, мне нужен был какой-то посредник.

Этого посредника ты же сама и играешь, и происходит такое странное слипание игрового и документального: мы смотрим твой фильм о том, как твоя героиня снимает фильм о репрессиях, и части ее фильма входят в «Пепел и доломит». Дина — это Тома?

Это вообще не Тома, и этот образ писался не для меня. Я совершенно не предполагала, что буду в кадре и что грань между игровым и документальным сотрется еще и таким образом. Просто так сложились обстоятельства, но если бы героиню звали Тома, то я бы вообще ничего не смогла сделать на экране, не могла бы смотреть материал и участвовать в монтаже, думая, что смотрю на себя.

Чем отличаются ваши фильмы?

Дина снимает совсем экспериментальное кино, она не использует речь, она занимается визуальной поэзией и думает о том, как снять эти места памяти таким образом, чтобы зритель хоть что-то почувствовал. Причем на съемки фильма Дины, который занимает довольно много места в картине, у нас практически не было времени, и мы с оператором Флорианом Берутти снимали его по выходным. Брали камеру и шли набирать материал, учиться взаимодействовать с реальностью по-Дининому. Это же чистый док: нужно было поймать движение какой-нибудь ветки, найти какой-то ракурс, ход, и поэтому мы часами сидели в засаде и ждали, когда в кадре пролетит нужная птица.

Как ты выбирала локации из множества лагерных мест?

У меня была шкала, условно говоря, разных степеней забвения, и я двигалась по ней. Потому что есть места, в которых сохранились знаки прошлого, а есть места, где не сохранилось ничего. И у нас есть в фильме затопленный город Молога, который мы, правда, снимали не там, а соединили несколько разных водохранилищ, есть заброшенное кладбище, о котором можно догадаться, что это кладбище, только если уметь «читать землю», как говорят встреченные нашими героями геологи, есть заброшенные лагеря, а есть Сандармох и таблички «Последнего адреса», снятые в Москве.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Мифотворец Мифотворец

120 лет со дня рождения танцовщика и балетмейстера Сержа Лифаря

Weekend
Автосохранение Автосохранение

Проекты советских гаражей столетней давности

Автопилот
Понте Веккьо Понте Веккьо

Понте Веккьо, Старый Мост, – когда я думаю о Флоренции, я вспоминаю о нем

Знание – сила
Несущая смерть Несущая смерть

Как Горгона обращала людей в камень и могло ли существовать подобное «биооружие»

Вокруг света
Овечкин Овечкин

Как Овечкин пытается расколоть гретцкий орех

СНОБ
Алирокумаб оказался эффективен и безопасен для детей с семейной гиперхолестеринемией Алирокумаб оказался эффективен и безопасен для детей с семейной гиперхолестеринемией

Алирокумаб эффективно снижает уровень холестерина у детей с гиперхолестеринемией

N+1
Франк Буис: «Человек обитаемый». В поисках фантома Франк Буис: «Человек обитаемый». В поисках фантома

Отрывок из романа «Человек обитаемый», который сочетает саспенс с драмой

СНОБ
Как расслабиться без алкоголя: 4 техники от КПТ-терапевта Как расслабиться без алкоголя: 4 техники от КПТ-терапевта

Чем заменить алкоголь для снятия стресса? Рассказывает психолог

Psychologies
Мороз и солнце Мороз и солнце

Еще лет двадцать назад на остров Ольхон на Байкале почти не ступала нога туриста

Лиза
«Тайное влечение»: артхаусное кино о токсичных отношениях и профессиональных амбициях «Тайное влечение»: артхаусное кино о токсичных отношениях и профессиональных амбициях

«Тайное влечение»: неровная, но живая и чувственная история о взрослении

Forbes
Шлумбергеры в доме: долгая и интересная жизнь Шлумбергеры в доме: долгая и интересная жизнь

Шлумбергеры встречаются там во влажных горных лесах на высоте до 2800 м

Наука и жизнь
Грамотность: эволюция алфавитной культуры от иероглифов до эмодзи Грамотность: эволюция алфавитной культуры от иероглифов до эмодзи

Грамотность — не просто инструмент общения, но и ключ к пониманию мира

Знание – сила
Первая леди Атлантики: история летчицы Амелии Эрхарт, которая пропала во время кругосветного перелета Первая леди Атлантики: история летчицы Амелии Эрхарт, которая пропала во время кругосветного перелета

Амелия Эрхарт стала первой женщиной-пилотом, перелетевшей Атлантический океан

СНОБ
Что значат украшения: психологический разбор Что значат украшения: психологический разбор

Как с помощью броши или кольца «прочитать» их владельца?

Psychologies
Что хорошего и плохого в вариаторе и почему он всех бесит Что хорошего и плохого в вариаторе и почему он всех бесит

Почему вариатор стал синонимом вождения без удовольствия?

Maxim
Тихое искусство жить не по лжи Тихое искусство жить не по лжи

Группа «13» и стратегии независимости в советском искусстве

Weekend
Кровь, пот и слезы Кровь, пот и слезы

Рамиль Мехдиев о том, как он открыл для себя новую страницу

Men Today
Подробная инструкция для хозяек: как почистить индукционную варочную панель разными способами Подробная инструкция для хозяек: как почистить индукционную варочную панель разными способами

Как правильно мыть индукционную плиту, чтобы её не повредить?

ТехИнсайдер
Как включить Bluetooth на компьютере за пару кликов: объясняем простым языком Как включить Bluetooth на компьютере за пару кликов: объясняем простым языком

Как быстро включить Bluetooth на ноутбуке, чтобы долго не копаться в настройках

ТехИнсайдер
«С повышением!»: 5 шагов, которые помогут обрести уверенность на новой должности «С повышением!»: 5 шагов, которые помогут обрести уверенность на новой должности

Получили долгожданное повышение? Предлагаем сразу разобраться с эмоциями

Psychologies
«Воланд — не печальный душный дед»: кто и почему сексуализирует героя из «Мастера и Маргариты» «Воланд — не печальный душный дед»: кто и почему сексуализирует героя из «Мастера и Маргариты»

Сексуализировать Воланда — иметь специфичный вкус?

Psychologies
Брачная история: как сериал «Мистер и миссис Смит» обманывает ожидания зрителей Брачная история: как сериал «Мистер и миссис Смит» обманывает ожидания зрителей

Чего не хватает новому сериалу «Мистер и миссис Смит»

Forbes
Можно ли найти любовь с помощью ChatGPT? Интервью с выпускником РГГУ Александром Жаданом, которому это удалось Можно ли найти любовь с помощью ChatGPT? Интервью с выпускником РГГУ Александром Жаданом, которому это удалось

Как Александру удалось приручить дейтинг-приложение за 120 часов разработки?

Правила жизни
Как расположить к себе людей без хитростей и манипуляций: 10 секретов Как расположить к себе людей без хитростей и манипуляций: 10 секретов

Наше мышление проделывает удивительные трюки. Присмотритесь — и начнете замечать

Psychologies
Красота внутри Красота внутри

Минималистичный интерьер в доме сталинской постройки

SALON-Interior
TikTok для работодателя: зачем платформа для поиска работы Handshake копирует соцсети TikTok для работодателя: зачем платформа для поиска работы Handshake копирует соцсети

Как приложение Handshake меняет представление о платформах для поиска работы

Forbes
Звезда «Слова пацана» Рузиль Минекаев рассказал о том, как пережил смерть отца Звезда «Слова пацана» Рузиль Минекаев рассказал о том, как пережил смерть отца

Рузиль Минекаев признался, что потерял папу еще в детстве

Psychologies
Чем закусывать напитки из «Москвы — Петушков»: советы сомелье Чем закусывать напитки из «Москвы — Петушков»: советы сомелье

Гастрономические пары к напиткам из поэмы Венедикта Ерофеева

СНОБ
Суд идет. Какие фильмы были основаны на громких процессах Суд идет. Какие фильмы были основаны на громких процессах

Откуда взялось право «хранить молчание», как журналисты стали частью следствия?

СНОБ
Харассмент в медицине: почему женщинам-врачам и медсестрам так сложно себя защитить Харассмент в медицине: почему женщинам-врачам и медсестрам так сложно себя защитить

Женщины-врачи и медсестры в России регулярно сталкиваются с домогательствами

Forbes
Открыть в приложении