Как из самой человечной из коммунистических утопий возник буржуазный город
Проект «Оправдание утопии»: Григорий Ревзин об Иоганне Валентине Андреа и Кристианополисе
На русском история утопий писалась в СССР, месте реальности своеобразной, поэтому респектабельной известностью у нас больше пользуются идеи диковатые. Из трех имен, с которых начинается европейская утопия — Томас Мор, Томмазо Кампанелла и Иоганн Валентин Андреа (Johann Valentin Andreae),— первые два попали чуть не в школьные учебники, а третье даже неясно, как писать по-русски (встречаются еще Андреэ и Андреаэ). Хотя, даже если не соглашаться с Луисом Мамфордом, назвавшим его самым симпатичным из этой троицы (а я соглашусь), следует признать, что его утопия куда больше предсказала будущую реальность, правда, не вымороченную коммунистическим экспериментом, а тривиальную повседневность европейского города. И ее изучение позволяет вдруг осознать, насколько фантастические основания стоят за этой повседневностью.
Иоганн Андреа (1586–1654) опубликовал свою утопию в 1619 году. Он знал книги Мора и Кампанеллы и начинает в соответствии с жанром. Правда, герой путешествует не с Америго Веспуччи, как у Мора, а по «Академическому океану на корабле Фантазия, рискуя жизнью и здоровьем в жажде знаний», что намекает на кабинетный образ жизни автора. Но он тоже попадает в кораблекрушение (возможно, интеллектуальное), которое выбрасывает его на остров. Там он находит город Кристианополис.
Это небольшое поселение, квадрат со стороной примерно 220 метров (700 футов), в нем 400 жителей. Все ремесленники, и все трудятся (чиновников, солдат и торговцев нет). Труд двух родов — сельский и ремесленный, и тем и другим занимаются все жители. Помимо этого, они заняты религиозной жизнью, учебой, науками и управлением — ничто из названного не освобождает их от других занятий. Ресурсы, орудия труда и продукты находятся в собственности всей общины, каждый берет сколько нужно. Каждая семья имеет свое жилище. Старых, слабых, инвалидов содержат за счет общины, о том, чтобы использовать глухих для чесания шерсти, а слепых для подслушивания общественно опасных разговоров, как это предлагал Кампанелла, речи нет.
Горожане объединены в 24 гильдии, главы гильдий составляют совет города, который избирает верховный триумвират — Священника, Судью и Учителя. Так что это республика, хотя и не с разделением, а, что называется, с синергией властей.
Вера, Справедливость и Знание правят городом. Я никогда не мог понять, что имеют в виду люди, разъединяющие и разделяющие те лучшие силы, объединение которых могло бы сделать их жизнь благословенной настолько, насколько это возможно на земле. Иоганн Валентин Андреа
«Иные так религиозны, что отбрасывают все мирское, другие любят власть и не имеют веры, мудрецы же производят много шума, славя то тех, то этих, но больше всего самих себя. Что так можно сделать, кроме как прогневать Бога, сбить людей с толку и уничтожить себя самих? А потребно сотрудничество, которое дает истинная вера, христианство мирит Бога с людьми и объединяет их в благочестии, в совершении добрых дел, в том, чтобы они познали Истину и умерли, лишь чтобы жить вечно».
Книга издана с рисунком города, видимо, самого Андреа. Тесса Моррисон правдоподобно указывает на возможное влияние фортификационных идей Альбрехта Дюрера, которого Андреа любил — в своей биографии он перечисляет среди постигших его бедствий при разорении дома в Кальве утрату книг и гравюр Дюрера. Так или иначе, перед нами квадратная крепость с четырьмя бастионами, и этим Андреа резко отличается от итальянской традиции идеального города, который всегда круглый. Но в центре находится вполне ренессансный круглый храм. Он окружен тремя вписанными друг в друга квадратами застройки, центральный квадрат четырехэтажный, следующие два трехэтажные, на углах квадратов расположены башни. Внешний квадрат отдан производству, на востоке расположены сельскохозяйственные склады (зерно и мясо), на юге — мельницы и виноделие, на западе — то, что можно было бы назвать «легкой промышленностью» (ткачи, кожевники, плотники), а также прачечные, на севере — «тяжелая промышленность», или, точнее, то, что связано с огнем — кузнецы, гончары и, кроме того, кухни (в городе едят по домам, но еду готовят централизованно). В каждой из башен располагаются советы гильдий. Средний ряд — жилой, дома состоят из отдельных квартир, квартиры в большинстве трехкомнатные — спальня, столовая, детская. Наконец, ближайший к храму ряд — это школа, которая помимо учебных классов по свободным искусствам (грамматика, риторика, диалектика, арифметика, геометрия, астрономия и музыка) и мастерских по ремеслам включает в себя лаборатории (химия, физика, медицина), обсерваторию, библиотеку с типографией, а кроме того, там же находится оружейная (единственное упоминание оружия в утопии) и казна. В храме, помимо служб, проходят общие собрания горожан, и там же располагается зала триумвирата.