Детство, отрочество, юность
В войне со старением человечество как никогда близко к победе. Что можно сделать уже сегодня, чтобы жить очень долго, и когда в продажу поступит волшебная пилюля, выяснил редактор Vogue.
Старикам здесь не место
В культовом фильме «Молодость» Паоло Соррентино два престарелых друга в бассейне швейцарского санатория посреди беседы замерли, глядя на проплывающий мимо упругий девичий зад. Расшифровать эту немую сцену несложно: в их глазах не было вожделения, только чистая зависть перед этой совершенной плотью, которой им не быть уже никогда, которую не купить ни за какие деньги. Месседж Соррентино понятен: первый мир стареет. И пока экономисты считают, кто будет работать, пока европейский средний класс спускает свои европенсии на курортах Таиланда, сотрудники научных клиник Швейцарии сбились с ног в поисках самого желанного товара десятилетия — лекарства от старости. За него миллионеры Европы и Америки готовы платить не торгуясь прямо сейчас. Кажется, какие-то компоненты таблетки уже поступили в продажу: все больше клиник обещают процедуры, которые «отменят старение на клеточном уровне». Их клиенты возвращаются посвежевшими, окрепшими, без умолку тараторят, строят планы, объявляют о том, что все зло от еды и есть они теперь будут только какие-то биококтейли вприкуску с БАД… Не пора ли нам последовать их примеру? И можно ли действительно сегодня продлить молодость — пускай и за миллион?
В поисках таблетки бога
Вечный двигатель, философский камень и лекарство от старости — три этих рецепта алхимики искали испокон веков. Но к XX веку пришли к пониманию, что более-менее реален только последний. Тогда же геронтология оформилась как наука, причем актуальная. Ведь за сотню лет средняя продолжительность жизни чуть ли не удвоилась. В начале 1970‑х прогремели и первые большие открытия в этой области. Денхам Харман разработал теорию свободных радикалов, вызывающих старение, а Рой Уолфорд популяризовал идею ограничения калорий как панацею от старости. В 1980‑е биолог Майкл Роуз cмог удвоить продолжительность жизни фруктовых мух, просто размножая их определенным образом. Затем в 1990‑е на сцене появилась Синтия Кеньон, которая доказала, что старение — медицинская проблема, и значит, ее можно решать.
Сегодня в геронтологию вкладываются огромные деньги, самые амбициозные ученые и передовые лаборатории бьются над тем, чтобы найти этот самый желанный рецепт. Результаты уже есть. К примеру, открытие нобелевского лауреата ученого-цитогенетика Элизабет Элен Блэкберн. В своей книге «Эффект теломер» (в России переведена издательством «Москва», 2018) она обещает «абсолютно каждому» в пятьдесят лет выглядеть на тридцать, прожить дольше восьмидесяти при условии выполнения очень простых правил, которые расписаны на триста страниц, но вкратце таковы: избегать стресса, правильно питаться, умеренным спортом поддерживать мышцы и контролировать вес, заниматься любимым делом, быть социально адаптированным. Ученая обнаружила биологический индикатор, теломеразу, которая восстанавливает теломеры, влияющие на продолжительность нашей жизни. Длинные теломеры — все, что нам нужно, чтобы жить долго и счастливо.
Она выступает на светских приемах, которые сегодня модно организовывать в виде лекций. Основной вопрос из зала — какие БАД она посоветует. Блэкберн разводит руками — целесообразней разнообразная здоровая диета и сон, ни одна молекула пока не стала ответом на загадку старения. Эксперименты с медикаментами — то есть биохакинг — новое увлечение гиков из Кремниевой долины. Но ученые не рекомендуют ставить эксперименты на себе, предлагают дождаться результатов научных исследований. Биологи-геронтологи в своих поисках движутся в разных направлениях: о каких-то разработках узнать нельзя почти ничего, например, инициированная корпорацией Google биотехнологическая компания Calico не раскрывает своих планов, другие, напротив, всячески промоутируют свою деятельность, стремясь привлечь дополнительные инвестиции.