«Родители отвечают за сложности в отношениях с детьми». Виктория Толстоганова — о спектакле «Это все она»
18 апреля театральное агентство «Арт-Партнер» выпустило на Новой сцене Театра на Таганке премьеру романтической трагедии «Это все она» с Викторией Толстогановой в главной роли. В спектакле Данила Чащина по пьесе Андрея Иванова всего два героя — мать и сын, переживающие потерю главы семьи и не способные найти общий язык. В поисках диалога со своим ребенком мать заводит в соцсетях профиль от лица девочки-подростка и добавляет сына в друзья. Общение в интернете захватывает обоих, парень влюбляется в незнакомую собеседницу, и неизбежное обнаружение правды приводит к трагедии. «Сноб» поговорил с Викторией о спектакле и работе над ролью.
Как вы познакомились с пьесой «Это все она»?
Пьесу мне предложил изучить продюсер Леонид Роберман. Текст показался интересным, но смутила несовременность героини. Например, она не знает, что такое «лайк». Я могу такое представить среди людей возраста моих родителей, но наше поколение прекрасно ориентируется в интернете. Потом я перечитала пьесу и поняла, что современность в ней не главное. Самое важное, что мать и сын не слышат и не понимают друг друга. Они не осознают, что разговором, любовью и открытостью можно достигнуть намного большего, чем утверждением собственной правоты. Моей героине не приходит в голову, что сын может думать иначе, — и в этом зачаток трагедии.
У пьесы Андрея Иванова открытый финал, ее можно по-разному трактовать. В вашем же спектакле показана трагедия: мы встречаем героев, когда они уже прошли точку невозврата. Как вам кажется, у этой ситуации мог быть другой исход?
Вы правы, мать и сын вступают в диалог уже в настолько напряженной стадии отношений. Им нужно сильно постараться, чтобы избежать печальной развязки. Их общение с трудом можно назвать диалогом, вне виртуальной реальности они произносят монологи — это о многом говорит. Мы приняли трагический финал за основу спектакля, но нельзя сказать точно, чем заканчивается история. В эпилоге есть маленький диалог между Тоффи и Вороном — аватарами матери и сына в диджитал-реальности. Почему он появляется? Жива ли мама? Может, она вслед за сыном сиганула из окошка, они разговаривают где-то на небесах и наконец понимают друг друга. Я голосовала за такой финал. Зачем его делать открытым, представляя, что у мамы и сына получится договориться? Возможно, у зрителей получится, у героев уже нет. Это страшный пример того, чем могут закончиться отношения, в которых нет доверия и открытости.
В спектакле настроение персонажей передается через костюмы — вначале мать и сын одеты в серое и черное, а к финалу в их образах появляются яркие цвета. Как ложная надежда на возможность счастливого исхода?
У них внутри происходят изменения, и действительно появляется надежда. Только любовь и понимание, которые возникают в переписке, к сожалению, никак не переносятся в жизнь. Маме кажется, что началось движение в правильном направлении, но она не осознает, что влюбилась в образ собственного сына и обманом портит ему жизнь. Для нее это тоже горе, она отдалась чувству, не понимая его преступности по отношению к самому близкому человеку. А сын оказывается заложником интриги, для него страшный удар — узнать, что всю любовь он потратил на маму. И это не детско-родительская любовь, которая ему ужасно нужна, а первая сильная влюбленность. Под конец складывается ситуация, когда герои ведут себя как два дурачка,