Ужасный конец или ужас без конца: почему развал сделки ОПЕК+ был неизбежен
Сокращение глобальной доли ОПЕК вкупе с торможением спроса рано или поздно обессмыслило бы сдерживание добычи. Развернувшаяся эпидемия коронавируса лишь приблизила этот момент.
Фактический развал сделки ОПЕК+ стал шоком для нефтяного рынка. В пятницу, на фоне сообщений об отказе России от пролонгации соглашений по сокращению добычи, спотовые котировки Brent снизились сразу на $5 в сравнении с уровнем четверга (до $45,4 за баррель), а цены Urals с поставкой в Северо-Западной Европе — и вовсе почти на $6, достигнув минимальной с июня 2017 года отметки в $44 за баррель (здесь и далее данные Refinitiv, если не указано иное).
В понедельник падение продолжилось. Уже на открытии торгов цена марки Brent опустилась ниже $30 за баррель, что стало сильнейшим падением за 30 лет.
Несмотря на то, что котировки преодолели критическую для российского бюджета цену в $42,4 за баррель, из которой в нынешнем году рассчитаны предельные федеральные расходы, выход России из сделки вовсе не лишен целесообразности. И дело здесь не столько в эпидемии коронавируса, обвалившей Brent еще до провала переговоров о продлении соглашений (со среднего для декабря уровня в $65,9 за баррель до $55 в феврале), и не в связанном с ней торможении спроса на нефть, который в 2020 году вместо прироста на 1,1 млн баррелей в сутки (б/с), предсказанного в декабре ОПЕК, увеличится лишь на 480 000 б/с, согласно обновленному прогнозу картеля. И не в замедлении китайской экономики, темпы роста которой после прошлогодних 6,1%, ставших самыми низкими за почти тридцать лет, опустятся до 4,9%, как следует из мартовских проектировок ОЭСР, что неизбежно отразится на экономике мировой, прирост которой (на 2,4%) окажется наиболее скромным со времен завершения Великой рецессии.
Все это — значимые, но кратковременные для цен факторы, действие которых рано или поздно сойдет на нет. Стрессовый эффект вызывает их сочетание с долговременными трендами, которые вызревали на протяжении более чем десяти лет и которые в ближайшие годы серьезно перекроят нефтяной рынок.
Новый экспортный гигант
Речь в первую очередь идет о превращении Соединенных Штатов из нетто-импортера в нетто-экспортера нефти и нефтепродуктов. Формально это произошло в минувшем сентябре, когда экспорт США превысил импорт впервые за более чем 45 лет статистических наблюдений Управления энергетической информации Минэнерго США (EIA). Достигнув в сентябре 89 000 б/с, к декабрю чистый экспорт (разница между экспортом и импортом) нефти и нефтепродуктов увеличился до 487 000 б/с, при том что десятилетием ранее, в декабре 2009-го, чистый импорт (импорт за вычетом экспорта) составлял 8,5 млн б/с.
Столь масштабный сдвиг во многом связан с отменой в декабре 2015 года эмбарго на экспорт нефти из США (установленного в уже далеком 1975-м), приведшей к стремительному росту экспортных поставок: в декабре, по данным EIA, их объем достиг 3,7 млн б/с, что лишь в полтора раза ниже прошлогоднего среднесуточного экспорта нефти из России (5,3 млн б/с, согласно данным ЦДУ ТЭК), хотя еще в 2017-м эта разница была более чем четырехкратной (5,2 млн б/с против 1,2 млн б/с).