Сколько можно страдать по прошлому? Рассуждает Алина Фаркаш
Мне кажется, что в нашей культуре будто поощряются страдания. Будто запрещается женщинам искать нового счастья.
Однажды, лет в шестнадцать я случайно оказалась в чудовищном доме. Там все было пропитано смертью. В этом доме умер любимый муж, отец и кормилец семьи – и с тех пор время будто остановилось. Седая женщина, выглядящая на семьдесят с лишним, с трудом передвигалась по квартире, шаркая тяжелыми ногами. Я не могла поверить, что она – мама моего ровесника и ровесница моей мамы. Впрочем, ее сын тоже выглядел как пришелец из прошлого. И тоже будто был старым. Мы все тогда готовились к поступлению и к выпускным. «Если бы муж был жив, сейчас бы Митя тоже готовился, - сказала женщина, - а так у меня нечем заплатить за выпускной. Напеку ему коржиков, пусть ест коржики». Поступать Митя (между прочим, почти отличник) тоже никуда не стал. Потому что, если бы был жив папа, талантливый ученый, один из самых юных академиков страны и известный умница, то он бы обеспечил сыну такой институт – ого-го, какой институт! А без него – какой смысл?
Самое жуткое в этой истории было то, что муж и отец в той семье умер, когда его сыну не исполнилось и года, то есть пятнадцать лет назад. А вместе с ним фактически умерли, заморозились во времени и воспоминаниях его старенькая мама, молодая – и вмиг постаревшая – жена и сын, который в общем даже и не пытался жить. Мы смотрели на эту ситуацию будто с разных сторон одного и того же зеркала. Им – виделся ушедший и недоживший муж, сын и отец. Мне – нерожденные этой женщиной новые дети, ее неслучившийся новый муж, другая жизнь, сладкие внуки, маленький сын, забирающийся на колени к неродному, но все-таки папе.