Ругань, слезы и прессинг «старших»: что делают женщины в российских тюрьмах
В издательстве «Альпина Паблишер» выходит книга «Кому на Руси сидеть хорошо?» Евы Меркачевой — журналистки, участницы Общественной наблюдательной комиссии по защите прав человека в местах принудительного содержания. Forbes Woman поговорил с ней об условиях содержания женщин в российских тюрьмах, о материнстве за решеткой и о том, как сидят «политические» — например, режиссерка Женя Беркович.
Ева Меркачева — российская журналистка, обладатель журналистской премии «Золотое перо России». С 2013 года в течение девяти лет была членом ОНК (Общественной наблюдательной комиссии по защите прав человека в местах принудительного содержания), с 2018 года является членом Совета по правам человека (СПЧ).
Меркачева написала несколько книг о российских тюрьмах: «Громкие дела. Преступления и наказания в СССР», «Преступления и тайны современной России», «Тесак, Фургал и другие. «Странные» смерти, дела и быт в российских тюрьмах», «Град обреченных: честный репортаж о семи колониях для пожизненно осужденных».
Книга «Кому на Руси сидеть хорошо?» описывает жизнь в российских следственных изоляторах (СИЗО). В них находятся подследственные — те, чья вина еще не доказана. Однако условия содержания в них официально считаются хуже, чем в колониях. Именно поэтому один год в СИЗО засчитывают за 1,5 года срока.
Forbes Woman поговорил с Евой Меркачевой о том, как сидят в женских СИЗО, а также о проблемах женских тюрем в целом.
— 30 июня режиссерке Евгении Беркович продлили арест до 10 сентября. Ранее, когда рассматривали апелляцию по ее делу, она жаловалась на условия содержания в женском изоляторе. В вашей новой книге подробно описан быт женщин в СИЗО. В каких условиях может находиться Беркович?
— Беркович находится в СИЗО-6 «Печатники». Если сравнивать все женские изоляторы по стране, это — один из лучших. Там есть парикмахер, возможность делать маникюр и педикюр, спортзал. Там также есть достойные прогулочные дворики. Один из них с полом в искусственной зеленой траве, с баскетбольными кольцами. Но я сомневаюсь, что Женю туда водят.
Сама Беркович из «Печатников» писала, что с ними «все вежливы, аккуратны и даже нежны». Отмечает нормальное качество еды в СИЗО. Правда, она говорит, что в следственном изоляторе жизнь сурка. Все окружающие пытаются выяснить, что же стало причиной для ее помещения в СИЗО.
— Также Беркович не разрешают увидеться с детьми, но технически в СИЗО возможны подобные встречи?
— Здесь виноват следователь, потому что именно в его власти дать или не дать разрешение на свидания и телефонные звонки. Видимо, он не дает. Но даже когда следователь разрешает встретиться с заключенными в СИЗО, на свидания записаться очень сложно. На сайте f-visit можно посмотреть электронную очередь в любой СИЗО (в СИЗО-6 на весь июль запись закрыта, — Forbes Woman).
— То есть если нужно, встречу в СИЗО организуют, но не сразу. Почему следователи могут препятствовать общению подследственных с детьми? Это ведь не свидетели, они не имеют отношения к уголовному делу.
— Это способ давления. Обычно следователь не предоставляет свидания и звонки тем женщинам, которые не признают свою вину. Он прекрасно понимает, что дороже ребенка у женщины ничего нет. Мало поместить ее под стражу. Важно еще оборвать контакт, чтобы она мучилась, чтобы не знала, что происходит с ее семьей.
Еще много лет назад я представляла законопроект, который выводит из сферы ответственности следователя решения относительно звонков и свиданий. То есть я хотела сделать так, чтобы звонки и свидания не зависели от воли следователя. Я представляла этот законопроект в разных вариантах и пыталась добиться, чтобы женщина автоматически имела право встречаться с детьми, с родителями и другими близкими родственниками. Но этот законопроект не пропустили, потому что силовики его заблокировали.
Мать больше всех знает о проблемах ребенка. У нее с ним более тесный душевный контакт. Некоторые женщины, которые оказывались в СИЗО, рассказывали, что только они знают, как в каких-то случаях успокоить ребенка или вылечить от какой-то болезни. Я уже не говорю про то, что есть случаи, когда женщина воспитывает ребенка одна. Именно поэтому свидания и звонки — главный инструмент силовиков.
— Расскажите о том, как сидят в женских СИЗО? Выходит, что система наказывает тех, кто там находится, хотя их преступления еще не доказаны.
— Камеры в СИЗО бывают двух типов: маломестные и многоместные. В многоместных может находиться до 50 человек, маломестные рассчитаны в среднем на четверых. У Беркович четырехместная. Многоместная камера всегда хуже. В ней огромное количество женщин находятся в одной комнате одновременно. Кто-то плачет, кто-то громко читает, кто-то ругается, у кого-то что-то болит. В больших камерах очень сложно сосредоточиться. Женщины в них часто конфликтуют, так как они разного возраста и социального статуса.