Писатель Амос Оз о магии Толстого, Нобелевской премии и настоящей литературе
Израильский классик Амос Оз рассказал Forbes Life, почему каждый узнает в героях его романа «Иуда» себя и в чем заблуждался Лев Толстой
В 2018 году автор романа «Иуда» Амос Оз и его переводчик Виктор Радуцкий получили премию «Ясная Поляна» в номинации «Иностранная литература». Цель премии — отмечать произведения современных авторов, которые несут в себе идеалы человеколюбия, милосердия и нравственности, отражают гуманистические традиции классической русской литературы и творчества Льва Толстого. О нравственном выборе и творчестве самого Толстого с Амосом Озом поговорила литературный обозреватель Наталья Ломыкина.
«Анна Каренина» — совершенный роман»
Когда вы получали премию «Ясная Поляна», то упомянули, что в вашем доме было несколько книг из библиотеки деда. Мать привезла с собой в Израиль из Ровно поэтические сборники на иврите и несколько книг Толстого на русском языке. С чего началось ваше собственное знакомство с Толстым?
Сначала были детские сказки Толстого. Простые короткие истории, которые мама читала мне перед сном. Она читала на иврите, не на русском. Но у нее был русский акцент, и голос, особенно когда она читала мне на ночь, начинал звучать по-русски. Длинные слоги, напевные гласные. Я слышал русский сквозь иврит.
Так что мое первое знакомство с Толстым — это сказки, басни и рассказы для детей. А вот первой его книгой, которую я по-настоящему прочел сам на иврите, была «Анна Каренина». Мне было шестнадцать. Я был слишком молод для этой книги, но перечитывал ее бессчетное количество раз.
Почему? О чем этот роман для вас?
Знаете, любой ответ на этот вопрос будет неверным, потому что «Анна Каренина» не сводится к одной теме. Это роман о людях, о человеческой природе. Он о тайнах, о том, чем люди обычно не делятся с другими. Толстой показал это великолепно, будь то женский взгляд (с точки зрения Анны) или мужская позиция. Этот роман совершенен.
Толстой показывает очень разных персонажей с невероятной долей эмпатии. Даже отталкивающий, неприятный человек Алексей Александрович Каренин с большими ушами. Даже он у Толстого таков, что я не могу его ненавидеть. Это чудо Толстого. Я не мог ненавидеть Каренина, даже когда читал. Вот у Достоевского персонажи такие, что ты некоторых просто убить готов, пока читаешь. У Толстого я не могу вспомнить ни одного такого героя. У него их нет. Он каждому отдает часть себя и с пониманием, с сочувствием и даже с любовью относится ко всем своим персонажам. В этом магия Толстого. Я старался этому научиться.
В романе «Иуда» все трое — студент Шмуэль Аш, интеллектуал Гершом Валд и красавица Аталия — немножко я. Я вложил часть себя в каждого персонажа, но все равно ни с кем из них не согласен. Толстой же сопереживает каждому из своих героев. Вот почему он великий. Настоящие писатели заставляют нас задавать себе вопрос: мог ли я оказаться на месте этого героя при определенных обстоятельствах? Не думаю, что кто-то, будь то женщина или мужчина, читая «Анну Каренину» хотя бы раз не спросил себя: это обо мне? Ответ зачастую не очевиден. Это не 100% совпадение, но что-то неуловимое, что вдруг роднит тебя с совершенно, казалось бы, не похожими персонажами.
Выбор, который делает Анна. Как вы его восприняли? Я знаю, что это очень непростой вопрос и тема самоубийства очень личная для вас.
Да, это болезненный вопрос. (Долгая пауза). Моя мама покончила с собой, когда мне было 12 лет. Это самое сильное потрясение в моей жизни. Самое тяжелое. Я читал «Анну Каренину» уже после того, как это произошло и, конечно, не мог не сравнивать. У меня была масса вопросов. Но странным образом это чтение меня успокоило. Трудно признавать, но, прочитав «Анну Каренину» я начал чуть лучше понимать свою мать. Ненамного, не полностью — слишком непохожие истории. И я начал чуть лучше понимать самого себя.
Это великий дар подлинной литературы. Никто ведь не читает, потому что «хочет узнать больше о мотивах Андрея Болконского или Пьера Безухова». Мы все, по большому счету, читаем, чтобы узнать что-то новое о себе. И это то, что дает литература. Это то, что я стараюсь дать своим читателям. Я совсем не Толстой, но я пытаюсь.
Поверьте, у вас это получается. И во время чтения «Иуды» даже женщины порой ближе к Шмуэлю, хотя каждой хочется быть роковой красавицей Аталией.
Да, я понимаю. Шмуэль, Аталия, пожилой Гершом Валд и даже Иуда — в каждом из них есть что-то от меня. И я надеюсь, читатель тоже может сказать: все они чем-то похожи на меня. Я отнюдь не уверен, что каждый может сказать такое об Иисусе Христе. А вот про Иуду, Аталию, Абрабанеля — да. Во всяком случае, я надеюсь.
Одна из ключевых тем романа «Иуда» — предательство, по крайней мере, для меня это так. И вы показываете, что серьезный выбор очень часто сопряжен с предательством. Можем ли мы, делая выбор, избежать предательства?
А нужно ли? До тех пор, пока предательство остается частью эволюции, надо принимать его как неизбежную данность. Когда вы влюбляетесь в мужчину, то в какой-то мере предаете своих родителей. В определенный момент вы поворачиваетесь к ним спиной и идете навстречу своему возлюбленному. Это предательство, но это необходимый этап вашей жизни. Я вам больше скажу, тот самый раз, когда вы впервые не соглашаетесь со своими родителями, — это уже крошечное предательство. Вы больше не принадлежите им безраздельно, не являетесь их продолжением, вы становитесь личностью. Фактически, сам момент нашего рождения, появление на свет — это уже начало предательства. Как только наше крошечное тельце отделяется от материнского, мы перестаем быть единым целым. Мы разные люди. Это нужно принять.
Другое дело, что далеко не каждое предательство таково. Предательство может быть жестоким, кровавым, бессердечным. Давайте же проводить между ними черту. Само по себе слово «предательство» не всегда означает ужасные вещи. Всегда задавайте вопрос: предавая кого? предавая почему? зачем? Я не боюсь слов «изменник», «отступник», «предатель».
Но действительно ли «Иуда», в первую очередь, роман о предательстве? Возможно это так. Но это и роман совершенно о другом. Смотрите, три абсолютно разных человека: разного возраста и пола, с непохожим жизненным опытом, отличающейся идеологией. И за три месяца между ними происходит что-то почти мистическое. Не часто, но так бывает. Я видел, как это происходит. Вместо того, чтобы все сильнее отдаляться друг от друга, как галактики в расширяющейся вселенной, люди, у которых, казалось, никогда не могло быть ничего общего, сближаются. Это подлинное чудо. И для меня именно это главное в романе «Иуда».