Пересменка поколений: какими были первые 30 лет «Кинотавра»
9–16 июня в Сочи проходит 30-й Открытый российский кинофестиваль «Кинотавр». По этому случаю Ярослав Забалуев, обращаясь к истокам, рассказывает, с чего все начиналось и к чему пришло.
Авантюра
Начало этой истории само по себе похоже на завязку авантюрного романа или приключенческого фильма. Итак, 1990 год, Советский Союз планомерно трещит по швам, свободы становится больше, а денег все меньше. Бывший директор эстрадных программ Росконцерта, успевший угодить в процессе этой деятельности в тюрьму (но вышедший за недостатком улик), один из организаторов легендарного, первого в СССР рок-фестиваля в Подольске одессит Марк Григорьевич Рудинштейн решает провести первый «Фестиваль некупленного кино». Киносмотр проходит под эгидой созданной незадолго до этого Рудинштейном фирмы «Подмосковье», в рамках деятельности которой Марк Григорьевич практиковался в кинодистрибуции. Фестиваль имеет резонанс (что неудивительно в условиях краха всего и вся, включая киноиндустрию) и уже спустя год переезжает в Сочи, получив имя «Кинотавр». Вторым человеком в этом предприятии становится Олег Янковский. Таким образом, Рудинштейн обеспечивает организационную часть, а Янковский — авторитет и кредит доверия у понемногу впадающих в отчаяние отечественных кинематографистов.
На долгие годы — до самого начала нулевых — «Кинотавр» превращается в любимейший фестиваль русских кинодеятелей. О звездных заплывах и загулах, о том, как Янковский играл в шахматы (а Кобзон — на игровых автоматах), наконец, о вечеринках, проводившихся на дне осушенного бассейна гостиницы «Жемчужина» сегодня любят рассказывать легенды все очевидцы — от журналистов до сотрудников отеля. И дело тут не в сомнительном шике эпохи первоначального накопления капитала, а в том, что Рудинштейн и «Кинотавр» создали уникальную, максимально демократичную площадку для самого разного рода коммуникации между участниками киноиндустрии. Ведь в каком бы бедственном положении эта самая индустрия на тот момент ни находилась, энтузиазм тех, кто решал заниматься кино, возрастал тем больше, чем менее благоприятными были условия. А для взаимной подпитки всегда нужна площадка, форум — в классическом античном понимании. «Кинотавр» стал местом, где режиссеры, актеры, операторы, критики и прочие участники процесса могут элементарно посмотреть друг другу в глаза, почувствовать себя не разрозненными авторами, а полноценным сообществом. Иными словами, фестиваль стал первым негосударственным предприятием такого рода, доказавшим, что, несмотря на все сложности переходного периода, кинематограф в стране все еще может существовать.
Другое дело, что существование это проходило сообразно эпохе. Летопись «Кинотавра» первого «рудинштейновского» периода пестра и прерывиста. Продюсер рассказывает, что деньги доставать было сложно, и не отрицает, что периодически помогали бандиты — «просто за присутствие на фестивале». Отражение этих сложностей можно увидеть и в списках победителей первого десятилетия: в 2000 году, скажем, свои премии вручал Schweppes — вряд ли организаторы пошли на это от хорошей жизни. Другая трудность заключалась в отсутствии на том этапе собственно индустрии. В 90-х рухнула система кинотеатрального проката, а значит, снимать и сниматься шли люди прежде всего с художественными, а не финансовыми амбициями. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть причудливые, но неизменно смелые фильмы того времени (вне зависимости от их участия в программе «Кинотавра»). В то же время продолжали работать режиссеры, для которых смена