Воронеж в главной роли
В Воронеже завершился VIII Платоновский фестиваль искусств. «Огонек» присмотрелся к тому, чем на протяжении двух недель жил город, где свое отношение к театру, музыке, литературе и танцу сумел выразить каждый — от мировых звезд до гостеприимных хозяев
В малом зале Воронежского ТЮЗа не протолкнуться. Места уже заняты, актеры мнутся за кулисами, но организаторы не дают отмашку — ждут, пока опоздавшие займут последние свободные ступеньки в проходе между рядами. Зрителей это, кажется, вполне устраивает: они жадно выпытывают друг у друга фестивальные новости и делятся впечатлениями от увиденного.
— И как вчера оперу пели? — на галерке живо обсуждают концерт оперных солистов из России и Греции.
— А вы смотрели «Макбет» Бутусова? Ну что, совсем психоделик? Все пять часов? — спрашивают поближе к сцене.
— Балаган и по ушам бьет, но уровень видно. Чувствуется, что не уездный театрик… Правда, из классики там разве что занавес…
В зале вовсю готовятся к знакомству с платоновской частью программы. В партере мама спешно проглядывает содержание пьесы, чтобы быть готовой ответить на вопросы дочки рядом. Подросток осторожно заглядывает в ее смартфон через плечо, чтобы узнать, чем кончится дело. Труппу ждут все нетерпеливее, хотя ни одного громкого имени в ней пока нет. Последнее не помеха: к часовой постановке «Корова», подготовленной студентами Российского государственного института сценических искусств по рассказу Андрея Платонова, едва ли не столько же внимания, как и к хедлайнерам Платоновского фестиваля. Ведь для Воронежа и региона этот форум не просто культурное событие года. За восемь лет, что он приходит сюда каждое лето, фестиваль изменил местную публику, сделав ее одновременно открытой и искушенной: шутка ли, из культурных столиц самых разных стран мира в родную глубинку везут самое лучшее, от лауреата конкурса им. Чайковского пианиста Люка Дебарга до вахтанговского «Царя Эдипа» в постановке Римаса Туминаса совместно с Национальным театром Греции. Стоит ли удивляться, что Воронеж учится и сам удивлять в ответ?
— Публика уже видела хорошее, теперь ей хочется лучшего, в провинциальные стандарты восприятия возвращаться она больше не хочет,— подчеркивает в разговоре с «Огоньком» художественный руководитель фестиваля Михаил Бычков.— Здесь все должно говорить о том, что искусство — это живое и оно касается каждого. А для этого нужно привозить на фестиваль вещи не музейные и псевдозначительные, не напыщенные и не пустую псевдосовременность, а то, в чем есть живая сердцевина. Ну а форма в Воронеже уже никого не смущает — это может быть и традиционный театр, и межжанровый эксперимент.
В диалоге с искусством
— Следите за шагами!.. Нет, ребята, так не пойдет — если не смотреть за действием и движениями, у нас пол труппы зависнет под потолком,— сквозь зубы отчитывает партнеров на сцене из темноты мой со-сед. Да, забыла сказать: ругается он по-французски.
Пульту техника современного балета «Фреска. Картина на стене» нашлось место только в зрительном зале Театра оперы и балета, поэтому руководить освещением и акробатическими трюками танцовщиков приходится прямо из-за спин зрителей партера. Странное дело: отрывистые команды не мешают, как и то, что на сцене топают, качаются на канатах, громко дышат и задыхаются. Действие завораживает, и есть отчего.
В балете по мотивам древней китайской сказки каждое движение как иероглиф — выверено до последней линии и точно прочерчено в черно-белом пространстве сцены. Хореография Анжелена Прельжокажа заставляет так выразительно звучать главный инструмент танцора — его тело, что восточный колорит, боевые искусства и абстрактный язык нового французского танца до предела обнажают пронзительную историю о любви путника к девушке с фрески, которую он случайно увидел на стене грота, будучи застигнутым бурей.
— Анжелен часто говорит нам, что танец — это пустая ракушка, которую танцовщик должен заполнить своей личной историей,— объясняет потом «Огоньку» Клара Фрешель, исполнительница главной женской роли.— Только важно при этом, чтобы мы говорили на одном языке жестов. Например, у меня нет опыта работы в Большом, как у двух наших русских танцовщиц, я больше занималась современной хореографией, а с 2013 года уже в составе компании Прельжокажа выступала на улицах, в школах, больницах. Но я не чувствую какого-то разрыва между нами, главное — единство хореографии.