Несносные кумиры
Валить памятники хорошо в Америке — стране, мало обремененной коллективным прошлым, потому что каждый привез в нее свое личное прошлое. Гораздо труднее это делать в Германии, куда, в конце концов, эта англосаксонская мода добралась тоже. Валить, конечно, хочется. Но кого? «Огонек» присмотрелся к трудностям современных немецких ниспровергателей.
Бонн
В конце июня, когда мир был охвачен борьбой с кумирами, в Германии произошли два события, которые в общий поток сообщений о сносе памятников вписывались неважно. Сначала в богатом берлинском районе Целендорф кто-то отрубил голову небольшой скульптуры «Негритянка». Столь неполиткорректное сегодня название статуя получила от скульптора — в 1920‑м Арминиус Хаземан вылепил женщину, соответствующую расистским и даже нацистским стереотипам той смутной эпохи. Сейчас все гадают, каким чудом скульптура простояла почти 100 лет в центре страны, которая сменила столько режимов. Сходятся на том, что при Гитлере ее, вероятно, воспринимали как визуальное доказательство необходимости расовой борьбы, к тому же автор был активным нацистом. После войны в либеральном Западном Берлине ее много раз хотели убрать, но как-то руки не доходили. Наконец, год назад фракция «зеленых» призвала региональный парламент убрать ее в музей, мотивируя тем, что «скульптура обнаженной женщины, похожей на обезьяну, способствует распространению расистских стереотипов». Кто и зачем отрубил ей голову в разгар всемирной борьбы с бронзовыми расистами, выясняет теперь полиция.
А второе событие — тоже в конце июня — состоялось на западе ФРГ: в пролетарском Гельзенкирхенe (город в центре Рура — угольного сердца Германии.— «О») перед ЦК Марксистско-ленинской партии Германии (МЛПГ) открыли памятник Ленину. Его история не менее примечательна: статуя высотой 2,15 метра была отлита в СССР в 1930‑е, какое-то время стояла в Чехословакии, а после крушения соцлагеря была выкуплена загадочным спонсором этой загадочной партии, которая имеет всего 3 тысячи членов и живет на пожертвования, достигающие порой 2–4 млн евро. МЛПГ никогда не набирала и 1 процента на выборах, пропагандирует учение Ленина — Сталина — Мао Цзэдуна (идеологи МЛПГ даже СССР считают буржуазным обществом), призывает к борьбе против эксплуатации и за коммунизм, а потому находится под надзором ведомства по охране Конституции. Себя она называет партией рабочих, конкурентом «Левой партии».
Памятник хотели открыть к 150‑летию со дня рождения Ленина, но карантин помешал. К тому же социал-демократы пытались запретить установку памятника через суд, напоминая, что Ленин принес миру массовый террор и насилие. Горсовет тоже был против: статуя, считают в нем, перекроет памятник архитектуры — здание сберкассы, построенное 100 лет назад. Но суд с доводами не согласился. А SZ (крупная и довольно левая мюнхенская газета) иронически посоветовала МЛПГ установить поблизости памятник и кайзеру Вильгельму II: ведь без его согласия Ленин не смог бы весной 1917‑го проехать из Швейцарии в Россию, большевики не получили бы немецкую финансовую помощь и не смогли бы совершить революцию. Это, пожалуй, редкое исключение, когда война с памятниками в Германии — повод для юмора…
Расист Бисмарк и антисемит Маркс
На самом деле в Германии на волне борьбы с расизмом и колониализмом под ударом оказались два серьезных исторических персонажа. Свести счеты хотят с «отцом нации» — Бисмарком и «отцом современной левой идеи» — Марксом, для чего обоих и пытаются подогнать под расхожие обвинения.
Начнем с Отто фон Бисмарка (1815–1898), чья роль в немецкой истории казалась неоспоримой. Как же: «железом и кровью» объединил вечно враждовавшие друг с другом немецкие королевства и княжества в империю (Второй рейх) и стал в ней канцлером (премьер-министром). К слову, монументы, бюсты, барельефы в его честь принялись строить еще при жизни Бисмарка и продолжали до начала Первой мировой войны. Мало того, в самые красивые пейзажи Германии были встроены так называемые башни Бисмарка — нечто вроде ростральных колонн или маяков. Патриотически настроенные студенты в начале XX века намеревались соорудить 500 таких монументов и разжигать на них огонь в день рождения Бисмарка. Успели — лишь 250 (в том числе в Танзании и Папуа — Новой Гвинее). До наших дней сохранились около 150, в том числе пара из них — в Калининградской области (бывшей Восточной Пруссии).
В гамбургском порту Бисмарк с мечом в руках — 35 метров высотой, 600 тонн гранита — уже второй век смотрит вдаль, задумчиво и мудро. На днях более сотни человек пришли к нему, чтобы протестовать против капитальной реставрации, на которую город решил потратить 9 млн евро. Протестовали не из скупости — для богатого города деньги посильные. Просто сейчас кумиры не в моде: в Лондоне памятники колонизатору Черчиллю взяты под охрану, в соседней Бельгии обливают красной краской памятники королю Леопольду II, уничтожившему не менее 10 млн конголезцев, вот жители Гамбурга и задумались. А потом вспомнили: да ведь это при Бисмарке Германия стала колониальной державой. И спонсорами строительства монумента в 1906 году были торговые компании, разбогатевшие на поставках колониальных товаров. Они шли, кстати, через тот самый гамбургский порт.
Ну и все, завертелось: в Гамбурге уже два общественных движения, которые собирают подписи под требованием прекратить реставрацию монумента и убрать его куда подальше. Мол, не нации он отец, он — отец немецкого шовинизма. К тому же колониалист, а значит, расист.
Не смущает и то, что лично Бисмарк к колонизации относился скептически, а торговля с Африкой составляла всего 0,1 процента товарооборота Второго рейха. Зато выудили из анналов истории, что под давлением европейских стран созвал в Берлине печально известную «конференцию по Конго», на которой был одобрен раздел Африки и впервые письменно закреплены обязанности держав, налагаемые на них наличием сфер влияния. Вдобавок конференция одобрила экспансию Бельгии в бассейне реки Конго. Получается, что все прегрешения бельгийского короля Леопольда санкционированы Бисмарком, а значит, и памятники ему надо валить.
При этом не вспоминают, что Бисмарк инициировал и провел множество реформ, которые сделали Германию ведущей военной и экономической силой в Европе, заложил фундамент системы социального страхования, действующей в ФРГ до сих пор. Правда, делал он это, чтобы предотвратить усиление социалистов, чьи партии запрещал, а потому был даже назван «пожирателем социалистов». Неудивительно, что и сегодня призывы убрать памятники Бисмарку звучат слева.
В ответ консерваторы и националисты советуют левым сначала присмотреться к своим героям. Прежде всего к Карлу Марксу, который, утверждает на сайте n-tv издатель и публицист Вольфрам Ваймер, «был расистом и антисемитом покруче Бисмарка». В подтверждение издатель Ваймер обильно цитирует статьи и письма классика. А в статье «К еврейскому вопросу» (1843) и вовсе усматривает обоснование «духовного фундамента антисемитской ненависти».
Публицист не одинок: «Маркс был более махровым расистом, чем Колумб и Бисмарк»,— уверяет теолог и философ Давид Бергер. Он отсылает к той же статье Маркса, но это не единственный «документальный источник», есть еще и частные письма Маркса. Они тоже раскрывают его расистскую сущность, убежден Ваймер. Он напоминает, что в 1862‑м после разговора с Фердинандом Лассалем (организатором рабочего движения) Маркс называет его в письме к Энгельсу «еврейским негром» и добавляет: «Форма его головы и курчавые волосы доказывают, что он происходит от негров, которые присоединились к Моисею в Египте»
Это не единственный случай, шокирующий теолога. «Смешение еврейского и германского начал с негритянскими создало невероятный продукт... У него слишком низкий порог застенчивости, и он чрезмерно напорист, что типично для евреев и негров»,— писал Маркс Энгельсу, характеризуя своего зятя, Поля Лафарга (его мать была кубинской креолкой). В письме к дочери Маркс называет ее мужа «негрилло» и потомком обезьяны.
Целый ряд комментаторов рекомендует сторонникам левых взглядов обратить внимание на мировоззрение своего кумира, прежде чем сносить памятники политиков прошлого. Публицист Харальд Мартенштайн в еженедельнике Zeit пишет: «В Берлине то и дело вспыхивают дебаты о названиях улиц и площадей. Имена людей, показавших себя расистами, антисемитами, колониалистами, бесспорно, должны быть стерты. Первым в списке явно должен был быть Маркс. Его формулировку jüdischer Nigger (еврейский негр) еще никто не смог переплюнуть. Если бы сам Маркс случайно не был марксистом, левые наверняка давно забросали власти требованиями переименовать улицы, площади, школы».
А таковые имеются. В ФРГ сейчас 52 площади, 500 улиц и дюжина школ (в основном на востоке, где была ГДР) носят пока имя Маркса. Многие вдруг заметили, что там же сохранилось около дюжины памятников Марксу: они пережили объединение скорее всего потому, что были скромны и неприметны. Но два — в Хемнице и Трире — таковыми не назовешь.
Хемниц в период существования ГДР был, напомню, переименован в КарлМаркс-Штадт, а на центральной площади перед университетом была установлена гигантская голова Маркса, сработанная Львом Кербелем. Вскоре после объединения страны (в 1990 году) местное население подавляющим большинством высказалось за возвращение городу исторического названия. Но едва ли не еще большее число горожан высказалось за сохранение памятника: он, судя по всему, не раздражает. Более того, именно под этим памятником в прошлом году проходили мощные ксенофобские демонстрации. И хотя трудно предполагать, что кто-то из их участников слышал о расизме Маркса, демонстрации под памятником ему выглядели символично.
Куда больше раздражений вызывает памятник в Трире, где Маркс родился и вырос. Причина даже не в Марксе: немцы, в принципе, согласны считать его солидным философом и экономистом (хотя вряд ли читали), а один из крупнейших банков ФРГ несколько лет назад на свой юбилей дарил акционерам новое издание «Капитала». Но памятник в Трире — это подарок китайских коммунистов к 200‑летию Маркса в 2018 году. Высота бронзового изделия (5,5 метра) по-китайски напоминает о дате рождения (5 мая). В совокупности тут целый букет мотивов для сноса: подарен Китаем, где царит диктатура, попирают права человека, а под прикрытием марксистских лозунгов и теорий царит капитал и дух наживы.
К этим претензиям сейчас добавляются и обвинения самого Маркса в расизме и антисемитизме. А правозащитники из бывшей ГДР (они функционируют и поныне) напоминают: Маркс еще и «духовный основатель идеологического тоталитаризма, уничтожившего 100 миллионов человек во всем мире». Хубертус Кнабе, историк и руководитель ведомства, разбирающего архивы госбезопасности ГДР, уже в момент установки назвал памятник в Трире оскорблением жертв коммунизма и позором для города. С аналогичным заявлением выступило и Международное общество защиты прав человека.
До основания. А затем?
Дойдет ли в Германии до нового сноса памятников, сказать трудно. Дело в том, напоминает саксонский публицист Оливер Райнхард, что эта чистка, в отличие от американской, сильно не первая: в стране много что снесли, уничтожили и переименовали после войны, а потом после объединения. Говоря по-нашему, Германия — уже давно страна с непредсказуемым прошлым.
Традиции имперской Германии были отвергнуты в Веймарской республике (1919–1933),— перечисляет Райнхард,— ценности того времени были выкорчеваны при Гитлере, а его идеологию в ГДР вытеснила коммунистическая, которая рухнула при объединении». Нынешнее брожение с попытками подступиться к еще не свергнутым памятникам он называет «процессом постепенной сенсибилизации» общества, но уповает, что порыв через некоторое время выдохнется: «Мы же не требуем запретить лютеранство или музыку Вагнера, потому что Лютер и Вагнер были антисемитами». Не секрет, впрочем, что музыку Вагнера в Израиле после войны не исполняли именно по этой причине, а сломал запрет лишь в 2001‑м Даниэль Баренбойм, немецкий дирижер, имеющий многонациональные, в том числе и еврейские, корни.
Похоже, тем, кто взялся критиковать Маркса за его антисемитские высказывания, понадобится свой Баренбойм, чтобы напомнить: классик и сам был евреем, много раз попадал под атаки антисемитов, постоянно боролся за гражданские права евреев. Скажем, в работе «Святое семейство» Маркс и Энгельс еще в 1844 году замечали: «Государство, где евреи политически не эмансипированы, можно назвать политически неразвитым».
В Трире меж тем создана комиссия, которая рассмотрит список имен, коих не должно оставаться на карте города. Критерии выбраковки не оглашали, но можно не сомневаться: в список наверняка попадет Гинденбург как президент Германии, открывший в 1933‑м путь к власти Гитлеру, а до того, в 1917‑м, санкционировавший в ранге начальника Генерального штаба проезд Ленина из Швейцарии в Россию и выделение денег большевикам на антивоенную пропаганду. Улицы Гинденбурга на западе страны сохранились, мало того, он остается почетным гражданином многих городов. Впрочем, как выяснилось, кое-где в Германии почетным гражданином до недавних пор и Гитлер числился. Умысла, правда, в этом не было, но недосмотр налицо: мало кто эти списки читал.
Зато теперь их чистят со всей тщательностью. Дальше всех в борьбе со своим прошлым зашел Берлин. Скажем, станция метро «Моренштрассе» («Улица Мавров») обречена, но как она будет называться теперь, неясно. Хотели было переименовать в «Улицу Глинки» (она тоже рядом со станцией). К слову, улица Глинки появилась во времена ГДР: русский композитор жил, учился и даже умер в Берлине, который очень любил. Пока спорили, надо ли переименовывать саму улицу Мавров (название существует с 1707 года), под раздачу попал и Глинка: вездесущая Bild запустила версию про антисемитизм и национализм композитора, теперь в рамках политкорректной дискуссии его оперы разбирают по косточкам.
При чем здесь мавры и кто заказал эту музыку, понять все сложнее. Но такие правозащитные организации, как Африканский совет Берлина, «Инициатива для черных людей в Германии», ассоциация Berlin Postkolonial, уже лет 20 твердо стоят на своем: название улицы Мавров — оскорбительное, свидетельствует о нежелании немцев преодолевать свое колониальное прошлое. Их поддерживают «зеленые» и «левые» (социалисты). А главное — Берлинское транспортное предприятие (BVG), все годы игнорировавшее эти призывы, после убийства Джорджа Флойда и волны антирасистских выступлений вдруг решило переименовать станцию, подчеркнув, что нетерпимо к любым формам расизма. Активисты, однако, уверены, что этого недостаточно и злополучную станцию теперь надо переназвать в честь одного из борцов с расизмом — либо Нельсона Манделы, либо Джорджа Флойда (!). Инициативная группа местных жителей просит оставить квартал наконец в покое и напоминает: станцию переименовывают постоянно. В самом деле, до создания ГДР в 1949‑м она называлась Kaiserhof (рядом был роскошный правительственный отель); затем «Площадь Эрнста Тельмана» (лидера коммунистов, казненного нацистами); в 1986‑м, когда в столице ГДР Тельману поставили памятник, его именем назвали другую площадь, а станции дали имя Отто Гротеволя (первый премьер-министр ГДР). Наконец, в 1991 году, когда после исчезновения ГДР от имен ее руководителей стали избавляться, станция получила, как тогда казалось, нейтральное историческое название — «Улица Мавров». И вот все по новой.
Кстати, памятник антифашисту и коммунисту Тельману, созданный советским скульптором Львом Кербелем, подарок СССР, стоит до сих пор в центре Берлина в сквере им. Тельмана — к нему нет претензий. А вот что будет с Марксом, никто не знает. Историк Беатрис Бувье, научный руководитель выставки, проведенной в год 200‑летия Маркса в Трире, пытается доказать, что тут нет предмета для спора: «У Маркса есть высказывания и расистские, и антисемитские. Но это не повод валить статую». С этим согласна и Анна Шпигель, министр интеграции от «зеленых» в правительстве земли Саар, столицей которой является Трир. «Уничтожение памятников не уничтожает расизм,— подчеркивает она.— О нем нужно говорить, разъяснять, спорить, чтобы изменилось сознание». Что касается памятника Марксу, то и он повод задуматься — о расизме, капитализме, коммунизме, об антисемитизме, подхватывает комментатор региональной газеты Volksfreund.
Местом для подобных разъяснений несколько лет назад стала бывшая крепость Шпандау в Берлине. Там размещена выставка скульптурных изображений, украшавших улицы в разные эпохи, нечто подобное, только под открытым небом, есть и в Москве на Крымской набережной. В Шпандау, где-то рядом с Дзержинским, стоявшим в Берлине с 1983‑го, разместится теперь и фигура негритянки с отбитой только что головой...
Еще более смелое решение предлагает художник Бэнкси. Увидев, как сбрасывали в реку памятник кому-то из британских колонизаторов, он предложил достать его и снова поставить, окружив скульптурными изображениями людей, его сбрасывающих. С идеей согласен и историк Дирк ван Лаак, профессор университета в Лейпциге. Он только советует снабжать памятники комментариями, поясняющими историю их появления.
Фото: Dpa Picture-alliance Via Afp
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl