После всего | Судьба
Всегда рядом
14 марта у жены первого президента России — юбилей. К Этому дню должны появиться мемуары Наины Ельциной «Личная жизнь».* Публикацию главы из них она доверила «Огоньку». Мы не стали менять структуру текста, в котором есть в том числе короткие интервью Наины Иосифовны редактору книги, известной журналистке Людмиле Телень
Приближались вторые президентские выборы. Борис сам стал говорить о том, что на новый срок не пойдет. Признавал, что есть проблемы со здоровьем, что надо уступать власть новому поколению. Мы, в семье, были рады этому.
Но успех коммунистов на парламентских выборах всех насторожил. Стало ясно, что президентом страны может стать лидер КПРФ Геннадий Зюганов. Я подозревала, что в этой ситуации Борис может поменять свое решение и пойти на выборы. Так и произошло. В прессе появились сообщения: Ельцин говорит, что выдвижение на второй срок все-таки возможно.
Я старалась его отговорить, все время повторяя: «Подумай о своем здоровье». В какой-то момент он очень спокойно сказал мне: «Хорошо. Видимо, Зюганов будет президентом». И привел расчеты социологов: если на выборы пойдет Черномырдин, Гайдар или любой другой политик из команды президента, то Зюганов наверняка победит.
Все это время мы дома обсуждали президентские выборы. Впервые он не прерывал наши разговоры на политические темы. Слушал молча. Я мучилась, понимая, что простого выхода из ситуации нет. С одной стороны, я не представляла себе, как он сможет пройти через выборы еще раз. С другой — осознавала: проиграть коммунистам он не может: отдать страну Зюганову значит перечеркнуть все, что было сделано. Этого он не выдержит.
Как раз в это время стали активно публиковаться рейтинги российских политиков, которые могут стать участниками президентской гонки. Рейтинг Бориса был вообще никакой — ниже всех. Это было обидно и несправедливо, но в какой-то степени меня эти цифры успокаивали. Я надеялась, что самолюбие не позволит ему участвовать в выборах, когда его шанс на успех, скорее всего, равен нулю. Он всегда был настроен только на победу. По-другому не умел.
Никто тогда — ни я, ни Лена, ни Таня — не подозревал, что врачи всерьез опасаются за его здоровье. Как позже выяснилось, в конце 1995 года его лечащий врач Сергей Павлович Миронов передал начальнику Службы безопасности президента РФ Александру Васильевичу Коржакову официальное заключение консилиума врачей о критическом состоянии сердца Бориса. Но Коржаков нам ничего не сообщил. Почему? Я до сих пор этого не знаю.
Конечно, сам Борис читал это письмо, но, как я теперь понимаю, не отнесся к нему серьезно. Он всегда считал, что у него железное здоровье, и прогнозы врачей не могли его испугать.
Через месяц-полтора после парламентских выборов Борис принял окончательное решение — баллотироваться. 15 февраля объявил об этом официально. Это произошло в Екатеринбурге.
Через неделю, 23 февраля, в Театре Российской армии проходил торжественный вечер. У Бориса был прием в Кремле, и мне пришлось поехать одной. Кто-то из генералов во время фуршета поднял тост: «За наше прошлое, за Советский Союз, когда нам жилось хорошо!» А я по жизни своей сестры, у которой муж был военным, знала, как на самом деле жили советские офицеры. На новом месте службы им давали комнаты в общежитиях или коммуналках, иногда и этого не было, жили на частных квартирах, оплачивали их из своей зарплаты. И я помнила, как счастлива была Роза, когда ее мужа отправили служить в Германию. Я не выдержала и сказала тогда: «Если вам так хорошо жилось в СССР, то почему вы так стремились служить за границей?» Если честно, мне было неудобно говорить это генералам, но я не могла сдержаться.
Этот эпизод еще раз заставил меня подумать: избирательная кампания легкой не будет. Но она оказалась куда тяжелее, чем я себе представляла.
Фото: Юрий Феклистов
Вопросы на полях
— Какой была ваша реакция? Это было для вас трагедией?
— Трагедией для меня было не только решение, но и избирательная кампания и, если честно, весь второй срок. Но надо было с этим справляться.
— Жалеете, что не отговорили его?
— Это было невозможно. Он не мог отдать страну коммунистам. Но до сих пор думаю, что, если бы Борис не пошел на второй срок, продлил бы себе жизнь.
Был создан предвыборный штаб под руководством первого вице-премьера Олега Сосковца. Ведущую роль в нем играл Александр Коржаков, начальник Службы безопасности. Штаб вроде бы и делал что-то, но рейтинг президента оставался на прежнем уровне.
Александр Васильевич Коржаков работал с Борисом с того времени, как тот стал кандидатом в члены политбюро. Когда Борис оказался в опале, Коржаков пришел к нему в Госстрой и предложил свою помощь. Потом многие годы он был рядом. И в августе 91-го, и в октябре 93-го. Когда в августе 95-го года у Тани родился второй сын, Глеб, и все мы очень беспокоились за его здоровье, жена Коржакова, Ирина (она работала в церкви), договорилась с батюшкой о крестинах. Крестным отцом Глеба стал Александр Васильевич. Но я тем не менее относилась к нему с настороженностью. Даже трудно сказать, почему именно. Внучка Катя тоже. И не скрывала этого. Когда я пыталась ее убедить, что надо относиться к Александру Васильевичу добрее, она отвечала: «Бабуля, посмотри в его глаза».