«Нельзя сажать за художественное творчество»: отрывок из мемуаров Зои Богуславской
В 2024 году исполнилось 100 лет Зое Богуславской — писательнице, общественной деятельнице, жене поэта Андрея Вознесенского. Она встречалась с Марком Шагалом, дружила с Владимиром Высоцким, была знакома с Лилей Брик. В издательстве «Азбука-Аттикус» выходит альбом воспоминаний «Всегда, Зоя!». Forbes Woman публикует отрывок
Я никогда не причисляла себя к почетной когорте «диссидентов», я не выходила на площади, не делала никаких публичных акций, пожалуй, только вот подписание коллективного письма против посадки Синявского и Даниэля, которые были приговорены к большим срокам — восемь лет, по-моему, Синявский и Даниэль — пять, и условия были абсолютно не щадящие. Два блистательных человека: Даниэль — переводчик, а Синявский — литературовед и критик очень высокого масштаба. Посажены они были — если вырастет поколение, которое ничего этого не знает, — за то, что они опубликовали под псевдонимами несколько произведений, блистательно написанных, на Западе.
Я была немного знакома с Синявским. Мы восхищались им еще и как критиком. Он в «Новом мире» опубликовал одну из своих программных статей «Что такое соцреализм», что-то в этом роде. Это была такая глубина и такой журналистский блеск юмора и критики, что для нас он был мэтр. И вдруг эти двое, Синявский и Даниэль, начинают бродить как люди, у которых есть какая-то проза, которую мы не знаем, но которая где-то секретно существует и не опубликована. А в это время девочка, которая жила с Даниэлем, Надя Павлова, рассказала, что Даниэль написал вещь «День разрешенных убийств» — такая полуфантастика про реальность, в которой сажали людей, и так далее. В нашем кругу интеллектуалов мы о них уже многое знали.
Я была с ними знакома, но шапочно. Когда их посадили, началась такая кампания по их защите, которую советские времена не знали. До сих пор существует «Голубая книга», в которую я вошла, там все заступившиеся за Синявского, Даниэля и Бродского. Она во всех библиотеках есть на Западе. Наше письмо было опубликовано. Его можно найти в Интернете. Тезис наш — нельзя сажать за слова, если они выдуманы. То есть нельзя сажать за художественное творчество, чему бы оно ни было посвящено. …Они печатали за рубежом то, что здесь не печатали. Как «Живаго». У них были невинные произведения про реальные вещи, но небесцензурно, скажем так. С моей точки зрения, это было талантливо, но у Синявского его критика намного лучше, чем проза.
Но мы поняли, что начали сажать за художественное творчество. Мне письмо дала такая женщина, Вика Швейцер, родная сестра Михаила Швейцера (Михаил Абрамович Швейцер — советский и российский кинорежиссер и сценарист. — Прим. ред.). Она была блестящая специалистка по Марине Цветаевой, очевидно, что дух Марины сидел в ней очень глубоко, — я была окружена такими людьми. Мое письмо, на которое было больше всего репрессий, так называемое «Письмо 64» или «…63», взбесило всех. Андрей тоже написал письмо, у них было «Письмо 11» — он, Евтушенко и так далее. Им его быстро простили, оно было идеологическое. А я подписала письмо с фамилиями Паустовского, Эренбурга, Зорина, Шатрова, то есть всей элиты нашей. Когда эта Вика Швейцер меня спросила, подпишу ли я, я ответила: «Ни одной минуты не буду думать — подпишу!» И я подписала.