Небесполезная наука: как нобелевские открытия превращаются в бизнес
Медицина полностью захватила нобелевские подмостки. В этом году все три естественнонаучные «нобелевки» — по физиологии и медицине, физике и химии — присуждены за открытия, которые применяются в биологических исследованиях и медицинской практике
В 2018 году Нобелевские премии оказались неожиданно прикладными: все отмеченные открытия нашли применения в практике. Председателю комиссии по химии — профессору Класу Густафсону — пришлось даже оправдываться на пресс-конференции: «Я думаю, нам следует обратиться к словам самого Альфреда Нобеля, который завещал присуждать премию за открытия, принесшие наибольшую пользу человечеству. Поэтому вы видите внимание к медицинской тематике».
Премия по химии присуждена Фрэнсис Арнольд «за направленную эволюцию ферментов», а также Джорджу Смиту и Грегори Уинтеру «за фаговый дисплей пептидов и антител». С помощью этих методов получают ферменты-катализаторы для промышленности и антитела для медицины. Фаговый дисплей используется для производства 11 из 15 самых продаваемых в мире лекарств.
Премия по физике присуждена Артуру Эшкину, Жерару Муру и Донне Стрикленд «за фундаментальные открытия в сфере лазерной физики», которые дали всем близоруким шанс на лазерную коррекцию зрения, а всем биологам — возможность перемещать лазерным пинцетом отдельные клетки или даже биологические молекулы.
Наконец, премию по биологии Джеймс Эллисон и Тасуку Хондзё получили за метод иммунотерапии рака, который позволяет добиться излечения даже у больных меланомой, ранее обреченных на смерть в течение года.
Многие лауреаты, однако, подчеркивают, что в их работе ими изначально двигало научное любопытство и желание разобраться в том, как устроен мир, а не практические задачи. По-английски для фундаментальных исследований применяется термин blue sky research, и Джеймс Эллисон еще до получения Нобелевской премии подчеркивал в своих лекциях необходимость поддержки такого рода «бесцельных», движимых интересом к познанию мира исследований грантовыми фондами.
«Без фундаментальных исследований нам нечего было бы передать рынку, в бизнес. Хорошо бы, чтобы те, кто выделяет деньги на науку в Национальном институте здоровья и прочие имели это в виду», — сказал ученый в своей лекции 2017 года. Возможно, этой Нобелевской премии не было бы, но Эллисон сумел в 2011 году найти компанию, которая зарегистрировала первый препарат на основе его идеи. Как же это произошло?
Иммунитет вместо скальпеля
Началось все в лабораториях Эллисона и Хондзё. Они независимо друг от друга обнаружили механизм, который тормозит иммунный ответ организма. Клетки иммунной системы призваны уничтожать все инородные агенты, но при этом не трогать белки собственного организма. Чтобы поддерживать этот баланс, существуют белки, которые включают торможение иммунного механизма, не допуская аутоиммунной реакции.
Тасуку Хондзё открыл неизвестный на тот момент фермент PD1 и проверил его действие на мутантных мышах, у которых этот белок был отключен. Животные продемонстрировали признаки аутоиммунных заболеваний: их иммунитет атаковал организм хозяина. Пожалуй, обычный ученый решил бы изучить белки у страдающих аутоиммунными заболеваниями особей, чтобы починить эти разболтавшиеся тормоза. Но гениальные исследователи способны на нестандартные решения. Вместо починки нобелевский лауреат предложил, наоборот, ломать «тормоза» у людей с онкологическими заболеваниями. Раковые клетки — это по существу тоже клетки организма, которые сбалансированная иммунная система может не замечать. Отключение тормоза помогает иммунной системе выявить раковые клетки и атаковать их. Именно это и обнаружил Тасуку Хондзё: при отключении белка PD1 иммунные клетки