Каскадная катастрофа
В ночь на 29 сентября на южное побережье Камчатки штормом были выброшены тысячи мертвых обитателей океана — от медуз до млекопитающих, а сколько их трупов осталось в толще воды и на дне прибрежного шельфа, нам неизвестно, истинный размер замора еще предстоит оценить. На скорые ответы на вопросы, кто виноват и что делать, в данном случае рассчитывать не приходится.
Теперь морским обитателям только эпидемии гриппа не хватало!
В последние годы в рамках исследования Института арктической биологии (Фэрбанкс, Аляска, США) в организме многих морских млекопитающих (морж, белый медведь, тюлени) обнаружились патогены, совершенно не свойственные этой экологической группе: аденовирус собак, герпесвирус кошек, фоциновый герпесвирус, вирус чумы собак, вирус парагриппа типа 3, вирус бешенства. По данным ГНЦ вирусологии и биотехнологии «Вектор», за последние годы регистрируется все больше серопозитивных (с наличием в организме животного антител) к морбилливирусам, бруцелле и токсоплазме животных как в морях Дальнего Востока, так и в Черном и Азовском морях. За последние 10–15 лет морбилливирус (вирус чумы китовых) широко распространился среди афалин и других представителей семейства дельфиновых. По данным исследования белого медведя Институтом проблем экологии и эволюции им. А. Н. Северцова, были выявлены особи, серопозитивные к вирусам болезни Ауески (инфекционный менингоэнцефалит), чумы плотоядных и гриппа А.
Призрак Бермудского треугольника
С начала октября к поискам причин катастрофы были привлечены специалисты. В районе Авачинского залива начала работу группа ученых из Дальневосточного федерального университета. Отобранные ими пробы воды, взвеси, донного грунта, мертвых и живых гидробионтов отправлялись в авторитетные институты, где их анализом занимались в оперативном режиме. 11 октября на Камчатку прибыла группа ученых из Института проблем экологии и эволюции РАН, которые тоже отобрали материал для отправки на анализ в московские академические институты. Тем временем число версий экологической катастрофы, а то, что случилось, иначе назвать нельзя, только множилось.
В известном смысле всем было бы проще, если бы сразу подтвердилась какая-нибудь одна из техногенных версий случившегося. Например, что причина катастрофы — утечка из захоронения ядохимикатов на берегу залива (вариант — утечка ракетного топлива с военного полигона) или что какое-то судно втихую слило льяльные (трюмные) воды или промыло танки. Тогда легко было бы найти виновного, примерно его наказать и, усилив контроль, если не полностью избежать повторения подобного, то по меньшей мере снизить вероятность его повторения в будущем.
Но пока ситуация начинает напоминать историю с Бермудским треугольником. Все знают, что катастрофа произошла, все знают, каковы ее последствия — но ни одна версия специалистов пока не находит подтверждения. В «камчатском многограннике» мы, похоже, наблюдаем множество разнонаправленных явлений, каждое из которых могло бы служить причиной отравления моря, но не дотягивает до случившейся катастрофы — по крайней мере напрямую и на всей охваченной отравлением акватории. Как заметил губернатор Камчатского края Владимир Солодов, вероятно, суммируя данные специалистов, «возможен разный характер загрязнения на разных точках акватории». Суть этого утверждения понятна и обоснованна, только не понятно главное: в силу каких причин «загрязнения разного характера» сошлись в один момент в одной точке огромной акватории Тихого океана.
«Не щебечет дохлый щегол»
Возьмем, к примеру, потенциально вредоносное цветение динофлагеллят — одноклеточных существ с двумя жгутиками, некоторые из которых способны вырабатывать токсины. Спутниковые снимки в первую неделю октября показывали: по концентрации фотосинтетических и сопутствующих им пигментов — весьма существенное развитие микроводорослей (их «цветение») в прибрежных водах Авачинского залива. Тот вид, клетки которого были найдены мной в пробах песка с литорали Халактырского пляжа, взятых 6 октября, живет в составе планктонных сообществ — он населяет водную толщу. Отмирая после массового развития в прибрежных водах, его клетки в изобилии падают на дно. И многих из них приносит приливом на песчаный берег, где песок, словно губка, оставляет часть из них в себе. По соотношению клеток планктонных водорослей в песке можно понять, кто из них в самом ближайшем прошлом интенсивнее других развивался в планктоне.
В нашем случае это был Dinophysis fortii — потенциально токсичная динофлагеллята, способная выделять в среду обитания так называемые диаретические биотоксины. В целом это обычный вид для камчатских прибрежных вод. Но опять же по концентрации отмерших клеток в песке можно судить лишь о том, что в воде он размножался интенсивнее других микроводорослей. Чуть менее интенсивно при этом плодился его дальний родич — Pyrophacus horologium, в принципе не токсичный. Однако говорить об интенсивности «красного прилива» по этим данным мы не можем. К тому же в песке были найдены — и во множестве — и мертвые «мягкотелые» динофлагелляты.
Для кого смертельны «красные приливы»
«Красные приливы» способны вызывать весьма негативные последствия, но в разной форме и с разными последствиями для разных существ. Если микроводоросли, их вызывающие, выделяют нейротоксины, то сильно страдают морские млекопитающие, птицы и люди, употребляющие в пищу моллюсков и рыбу, питающихся планктоном, а также крабов, наевшихся мертвых медуз, до того поедавших токсичных динофлагеллят.
Сами медузы гибнут по иным причинам, включая штормы. Эти нейротоксины для них практически не опасны. Холоднокровные существа — моллюски, иглокожие, черви, раки и рыбы — также мало подвержены их воздействию. Теплокровные существа имеют существенно более развитую кровеносную систему, поэтому они и более восприимчивы к любым токсинам вообще, чем холоднокровные. То же самое можно сказать и о токсинах, вызывающих диаретическое отравление. Их воздействие на моллюсков минимальное. Зато ими травятся люди, употребляя в пищу, например, моллюсков-фильтраторов или плавая среди интенсивно плодящихся динофлагеллят, способных эти токсины производить. Травятся также морские млекопитающие и птицы.