Первопроходец «Абхазских Альп»
Познавательно-развивающий раздел для школьников
Много раз мне приходилось бывать в Кавказском государственном природном биосферном заповеднике. Это самая большая по площади особо охраняемая природная территория на Северном Кавказе. Богатство, красота и разнообразие растительного мира этого края совершенно покорили меня. Я стал изучать его историю и вновь открыл для себя имя ботаника, географа, путешественника, исследователя Кавказа, Аргентины и Огненной Земли Николая Михайловича Альбова. Прожив очень короткую жизнь, целиком отданную любимому делу, он оставил после себя большое научное наследие.
Николай Михайлович Альбов (1866—1897) происходил из семьи полкового священника. Родился он в селе Павлово Горбатовского уезда Нижегородской губернии — там размещался 11-й пехотный полк имени князя Голенищева-Кутузова, где состоял на службе его отец. На самом деле отца звали Михаил Стефанович Михайлов, он принадлежал к потомственному православному духовенству рода Михайловых. Альбовым отец стал волею случая. В Костромской семинарии, куда он поступил учиться, в классе оказалось три однофамильца. Во избежание путаницы священник одному из них оставил прежнюю фамилию — Михайлов, второго (толстяка) назвал Кругликовым, а белокурому Михаилу дал фамилию Альбов, от латинского «albus» — светлый, белый.
Семья много раз переезжала с полком на новые места дислокации, поэтому Николай начал получать системное образование только в девятилетнем возрасте в Шуйской прогимназии. Затем он учился во Владимирской гимназии, которую окончил с отличием в 1885 году. В том же году Альбов поступил в Московский университет, на естественнонаучное отделение физико-математического факультета. На третьем курсе Николай тяжело заболел туберкулёзом и провёл зиму под родительским кровом во Владимире. Приговор врачей был безапелляционным: от чахотки его может спасти только юг. Поэтому весной 1888 года Николай Альбов перебрался в Сухуми.
Солнце и тёплый, мягкий климат совершили чудо: медленно, но верно Николай поправлялся. Врач даже разрешил ему прогулки, правда, поначалу только по городу. Одноэтажный Сухуми был тогда настоящим городом-садом: повсюду росли широколиственные павловнии, жёлтые акации (мимозы), катальпы, и над всем этим зелёным великолепием возвышались могучие пирамидальные тополя и эвкалипты. Каждый дом окружал благоухающий палисадник, на приморском бульваре цвели розовые акации, пинии и туи.
Николай Альбов окреп и стал часто бывать в Сухумском ботаническом саду, где познакомился с множеством экзотических растений, привезённых со всего света. Студенту-ботанику всё это было, конечно, интересно, но больше всего его влекло в лес, изучать дикую природу.
Врачи запретили Николаю возвращаться домой, и он перевёлся из Московского университета в Новороссийский, что располагался в Одессе. Упорство в учении принесло свои плоды. Альбов стал членом Новороссийского общества естествоиспытателей. Весной 1889 года заведующий кафедрой ботаники профессор Л. А. Ришави предложил Николаю совершить научную экспедицию по горам Кавказа. Перед ним стояла задача исследовать горы Ахилибох, Акачура, Чедым и Санчара, а также абхазское побережье Чёрного моря и собрать гербарий флоры Западного Закавказья.
Через несколько лет в своей книге «Леса Абхазии» Альбов напишет: «Впечатление зелени, свежей, яркой, весёлой зелени, составляет первое и самое сильное впечатление у человека, посещающего Западное Закавказье впервые. Поезд выбегает из тоннеля в узкое и извилистое ущелье, по которому, извиваясь змеёй, бешено мчится шумная Дзерула. Горы подступают к самым берегам, почти не оставляя ровного места, и покрыты снизу доверху густой чащей первобытного леса. Леса овладели здесь всем... Не довольствуясь склонами гор, деревья и кустарники ухитряются расти, карабкаясь на отвесные обрывы, и с нависших над дорогой карнизов скал свешиваются спутанные гирлянды плюща, сассапарили и других вьющихся растений. Там, где лесу не удалось завладеть почвой, вырастает гигантский папоротник, достигающий размерами высоты человека и более. Густой, тяжёлый аромат цветущих азалий и жасминов резко бросается в нос и одуряет голову. В воздухе сыро и тепло, как в оранжерее…».
Альбов с проводниками углубился в чащу колхидского леса близ устья реки Кодор. Путь приходилось прокладывать топором и широким кавказским кинжалом. Под нож шло всё, даже растительные экзоты — заросли лавровишни и рододендрона, которые были здесь самых разных расцветок — снежно-белые, розовые и лиловые.
Поднявшись выше километровой отметки, Альбов очутился совсем в ином мире: лианы исчезли, плющ перестал душить дубы и скромно вился вокруг стволов. На смену цветущим экзотам пришли гигантские пихты и ели. Поляны поросли буйной растительностью, да такой высокой, что в ней не видно было сидящего на лошади всадника. Вокруг цвели двухметровые колокольчики и зонтичные растения с соцветиями больше тарелки.
Позже Альбов признавался, что Кавказ сразу покорил его и стал самым светлым в жизни воспоминанием. Молодой исследователь привёз из первого самостоятельного путешествия огромный научный материал.
В 1890 году Николай Альбов блестяще окончил Новороссийский университет и снова получил ассигнования для продолжения исследований на Кавказе. На сей раз маршрут ботаника-путешественника пролегал в верховья реки Мзымты и шёл через перевалы Бзыбского хребта. Поднявшись в горы, Николай увидел совсем другую картину: «Бзыбский кряж представляет собой типичный известковый хребет с многочисленными провалами, так называемыми колодцами, из которых некоторые достигают чрезвычайной глубины: он весь как бы изрыт ямами, на дне которых лежит снег, и представляет собой вообще чрезвычайно дикий и негостеприимный вид».