«Как мимолётное виденье...»
Я ехал к вам…
Александр Пушкин
«Божественная»
Девочке, наречённой Анной и появившейся на свет в феврале 1800 года в доме её деда, орловского губернатора Ивана Петровича Вульфа, «под зелёным штофным балдахином с белыми и зелёными перьями страуса по углам», была уготована необычная судьба.
Александр Пушкин посвятит ей бессмертные стихи и… полные сарказма строки.
«Как поживает подагра Вашего супруга?.. Божественная, ради Бога, постарайтесь, чтобы он играл в карты и чтобы у него сделался приступ подагры, подагры! Это моя единственная надежда!.. Как можно быть Вашим мужем? Этого я так же не могу себе вообразить, как не могу вообразить рая», — в отчаянии писал влюблённый Пушкин в августе 1825 года из своего Михайловского красавице Анне.
...За месяц до семнадцатилетия Анна Полторацкая стала женой Ермолая Фёдоровича Керна. В юные годы Анна жила с родителями в Полтавской губернии, в Лубнах, где стоял тогда расквартированный конно-егерский полк — его молодые офицеры составили кружок поклонников красавицы. Но родители видели мужем дочери дивизионного генерала Керна, чей мундир сиял от множества боевых наград. «Имея виды на него, батюшка отказывал всем просившим у него моей руки и пришёл в неописанный восторг, когда услышал, что герой ста сражений восхотел посвататься за меня, — вспоминала Анна. — <…> Батюшка… сторожил меня, как евнух, всё ублажая в пользу безобразного старого генерала».
«А буду ли я любить его, когда сделаюсь его женою?» — наивно вопрошала юная невеста. «Разумеется», — отвечали ей.
Жених по тем временам числился в стариках, — ему шёл пятьдесят третий год. «От любезничаний генерала меня тошнило, я с трудом заставляла себя говорить с ним и быть учтивою, — признавалась Анна. — А родители всё пели похвалу ему… Зная желание родителей, я предвидела, что судьба моя решена родителями, и не видела возможности изменить их решение».
В январе 1817 года сияющая девственной красой Анна, в белоснежном платье и с венком флёрдоранжа на милой головке, вышла из городского собора уже генеральшей Керн.
Замужество без любви не принесло счастья. «Его невозможно любить, мне не дано даже утешения уважать его; скажу прямо — я почти ненавижу его», — лишь дневнику могла поверить Анна горечь своего сердца.
В начале 1819 года генерал Керн (справедливости ради нельзя не упомянуть о его боевых заслугах: не раз являл он солдатам образцы воинской доблести и на Бородинском поле, и в знаменитой Битве народов под Лейпцигом, участвовал во взятии Парижа) прибыл в Петербург по делам службы. Вместе с ним приехала и Анна. Тогда же в доме своей родной тётки Елизаветы Марковны, урождённой Полторацкой, и её супруга Алексея Николаевича Оленина, президента Академии художеств, она впервые встретилась с Пушкиным.
Был шумный и весёлый вечер, молодёжь забавлялась играми в шарады, и в одной из них царицу Клеопатру представляла Анна. Девятнадцатилетний Пушкин не мог удержаться от комплиментов в её честь: «Позволительно ли быть столь прелестной!» Несколько шутливых фраз в свой адрес молодая красавица сочла дерзкими…
Позже Анна Вульф, наперсница в сердечных делах кузины, передаст ей восторги поэта: «Ты произвела сильное впечатление на Пушкина во время вашей встречи у Олениных; он всюду говорит: “Она была ослепительна”».
Встретиться им суждено было лишь через шесть долгих лет. В 1823-м Анна, бросив мужа, уехала к родителям в Лубны. А вскоре стала любовницей богатого полтавского помещика Аркадия Родзянко, поэта и приятеля Пушкина по Петербургу.
«В течение 6 лет я не видела Пушкина, но от многих слышала про него, как про славного поэта, и с жадностью читала: Кавказский пленник, Бахчисарайский фонтан, Разбойники и 1-ю главу Онегина…», — вспоминала Анна. «Восхищённая Пушкиным», она мечтала встретиться с ним. Своими восторгами делилась с любимой кузиной Анной Вульф, не без основания полагая, что та перескажет их Пушкину.
А вот и сам Пушкин вопрошает Родзянко: «Объясни мне, милый, что такое А. П. Керн, которая написала много нежностей обо мне своей кузине? Говорят, она премиленькая вещь — но славны Лубны за горами». С этого шутливого вопроса и началась переписка поэта с Анной.
В июне 1825 года по пути в Ригу Анна, задумав примириться с супругом, неожиданно заехала в Тригорское к тётушке Прасковье Александровне Осиповой, частым и желанным гостем коей был её сосед Александр Пушкин.
У тётушки Анна впервые услышала, как Пушкин читал «своих Цыган», и буквально «истаивала от наслаждения» от дивной поэмы и голоса поэта: «…Я никогда не забуду того восторга, который охватил мою душу. Я была в упоении...»
А вскоре всё семейство Осиповых — Вульф на двух экипажах отправилось с ответным визитом в соседнее Михайловское. Вместе с Анной Пушкин бродил по аллеям старого заросшего сада, и та романтическая ночная прогулка обратилась в одно из любимых воспоминаний поэта:
«Каждую ночь гуляю я по своему саду и говорю себе: здесь была она… камень, о который она споткнулась, лежит на моём столе возле ветки увядшего гелиотропа*. Наконец я много пишу стихов. Всё это, если хотите, крепко похоже на любовь».
Как больно было читать эти строки Анне Вульф, адресованные другой Анне, — ведь она так пылко и безнадёжно любила Пушкина! (См. «Наука и жизнь» № 1, 2019 г.) Поэт писал Аннете в Ригу в надежде, что она передаст письмо своей замужней кузине.
«Ваш приезд в Тригорское оставил во мне впечатление более глубокое и мучительное, чем то, которое некогда произвела на меня встреча наша у Олениных, — признаётся красавице поэт. — Лучшее, что я могу сделать в моей печальной деревенской глуши, — это стараться не думать больше о Вас. Если бы в душе Вашей была хоть капля жалости ко мне, Вы тоже должны были бы пожелать мне этого…»
И Анна Петровна никогда не забудет той лунной июльской ночи, когда гуляла с по этом по аллеям Михайловского сада...
А на следующее утро Анна уезжала, и Пушкин пришёл проводить её. «Он пришёл утром и на прощанье принёс мне экземпляр 2-й главы Онегина, в неразрезанных листках, между которых я нашла вчетверо сложенный почтовый лист бумаги со стихами: Я помню чудное мгновенье...»**
Потом, когда Анна собиралась «спрятать в шкатулку поэтический подарок», поэт внезапно выхватил у неё листок со стихами, и ей насилу удалось его вернуть.
Много позже Михаил Глинка положит чудесные стихи на музыку и посвятит романс любимой — «смолянке» Екатерине Керн, дочери Анны Петровны. «Ему хотелось сочинить на эти слова музыку, — напишет адресат и владелица автографа, — вполне соответствующую их содержанию, а для этого нужно было на каждую строфу писать особую музыку, и он долго хлопотал об этом». Уступая просьбам Глинки, Анна Петровна передаст ему пушкинский автограф, который тот, на беду, затеряет…
Не судьба будет Катеньке Керн носить фамилию гениального композитора. Она предпочтёт иного мужа — Михаила Шокальского. И сын, появившийся на свет в том супружестве, океанограф и путешественник Юлий Шокальский прославит свою фамилию. (Именем знаменитого учёного-географа названы острова, океанские проливы, подводные хребты, горные пики, ледники и одна из московских улиц, а точнее — проезд.)
Удивительные связи прослеживаются в судьбе внука Анны Керн: Юлий станет воспитанником и другом Григория Александровича Пушкина, сына поэта, и оставит о нём бесценные воспоминания. Почти каждое лето, приезжая в Михайловское, он будет гулять по аллеям старого господского сада, где одна из них — липовая, столь памятная для его незабвенной бабушки, будет названа в её честь.
«Любящее сердце», или «Вавилонская блудница»
Ну а как сложилась судьба самой Анны? В браке с генералом, помимо Екатерины, родились ещё две дочери: Александра и Ольга, но одна умерла в юности, другая — в детстве…
Примирение с мужем было недолгим, и вскоре произошёл окончательный разрыв. Жизнь Анны Керн изобилует любовными приключениями, в числе её поклонников — Алексей Вульф, («никого… не любил и, вероятно, не буду так любить, как её», — признавался он), Сергей Соболевский, Александр Никитенко, цензор, профессор Санкт-Петербургского университета...