Людмила Вебер: Нажимается кнопочка «выкл» — и ты оказываешься в полной темноте, в которой надо как-то учиться жить
Вы выходите в ближайший магазин на пару минут, а возвращаетесь домой через два с лишним года, проведя все это время в следственном изоляторе. Потому что вас обвиняют в организации убийства. Московская художница Людмила Вебер пережила этот опыт и написала «Девочку и тюрьму» — пронзительную книгу о своем тюремном опыте. Что она пережила по ту сторону решетки, как готовилась книга и при чем тут Елена Блиновская, Людмила рассказала «Снобу».
Никогда не думал, что буду говорить с человеком, написавшим книгу в жанре «тюремной прозы». Но ваша книга «Девочка и тюрьма» произвела на меня сильное впечатление. В 2016 году вы были арестованы по обвинению в том, что якобы заказали убийство, провели два с половиной года в следственном изоляторе, суд признал вас невиновной и освободил в зале суда. Чем вы занимаетесь сегодня?
Я писала книгу в свободном режиме, получился акт творчества в чистом виде, когда переносила на бумагу кусок своей жизни, ничего не меняя и не перекраивая. Сейчас я работаю над следующей серией картин — выставкой под названием «Девочка и свобода». Тема свободы для меня является самой главной и ключевой на данный момент. В общем и целом, я думала об этом всегда. Но после тюрьмы этот вопрос приобрел для меня огромную актуальность. Я не перестаю думать об этом, исследовать это, и моя новая серия картин «Девочка и свобода» — это не только мои личные размышления на тему свободы, но и мнения людей из моего окружения. Их ответы на вопрос «Что такое для тебя свобода?» иногда бывают совершенно неожиданными и вдохновляют меня на новые сюжеты картин.
Вам приходилось скрывать, избегать каких-то моментов в описании тюремной жизни?
К счастью, издательство «АСТ» практически не меняло оригинальную рукопись. Редактировались мелочи: повторы, стилистика, опечатки. Поэтому книга получилась довольно объемной, и в нее вошли все иллюстрации, которые я создала за два года тюремной жизни. Мой редактор Варвара Ошерова предложила сделать из них цветные вкладки, и получилось как бы два слоя повествования: собственно текст и та же история, только в виде комикса — случай для нашего книгоиздания довольно уникальный.
Что касается «внутренней редактуры» при написании книги, то ее как таковой не было. Я села писать книгу, потому что на тот момент была переполнена воспоминаниями о том месте, и все это отчаянно просилось быть написанным. Я и писала, не думая, что нужно о чем-то умалчивать. Напротив, уделяла внимание мельчайшим деталям тюремного распорядка и быта, поэтому в книге встречаются описания крайне личные и даже интимные. Мне казалось это важным — описать все, ничего не скрывая, чтобы возник эффект погружения в материал…