Окончив Школу-студию МХАТ, она посвятила профессии меньше месяца

Коллекция. Караван историйЗнаменитости

Аза Лихитченко: «Какая я, к черту, артистка!»

Беседовала Ирина Майорова

Фото: Василий Егоров, Алексей Стужин/ТАСС

Окончив Школу-студию МХАТ, она посвятила профессии меньше месяца, успев, впрочем, несколько раз выйти на сцену в главной роли. А следующие тридцать три года была ведущим диктором советского телевидения, постоянной партнершей Игоря Кириллова. Она из тех, кого называют легендой. А еще удивительная женщина, которая, разменяв девятый десяток, считает старость едва ли не лучшим временем жизни.

— Вы пришли в студию на Шаболовке в конце пятидесятых, когда телевидение было чудом, а все, кто имел к нему отношение, казались небожителями. Как попали в когорту избранных?

— Училась на последнем курсе Школы-студии МХАТ, когда прочла объявление о наборе дикторов на телевидение. Честное слово, отправилась на Шаболовку без всякой надежды, что подойду, что примут. Вы правильно сказали: телевидение тогда казалось чудом наравне с космосом — мне было просто интересно посмотреть на этот волшебный мир изнутри. И в школе, и в вузе я носила фамилию мамы — Сидорова. Отца никогда не видела и почти ничего о нем не знала, однако когда перед просмотром-прослушиванием попросили представиться, неожиданно для себя взяла его фамилию и назвалась Азой Лихитченко. Приемная комиссия расположилась наверху за стеклом. Оттуда и прозвучала команда:

— Садитесь за стол! Читайте!

— А что читать? — задрав голову, робко поинтересовалась я.

— Ну, стихи, прозу — что вы там подготовили?

Теперь я узнала голос и рассмотрела обращавшуюся ко мне женщину — это была Валентина Леонтьева, которая по праву могла считать себя «аксакалом» ТВ, поскольку пришла туда пятью годами раньше. Разволновавшись еще больше, принялась перечислять:

И в детстве, и в юности мне очень не хватало отца, которого никогда не видела...

— Могу Блока, Ахматову, Цветаеву...

— Ну читайте уже что-нибудь! — раздраженно прервала Валентина Михайловна.

Прочла то, с чем три с половиной года назад предстала перед приемной комиссией Школы-студии, — стихотворение Александра Блока «На железной дороге»: «Под насыпью, во рву некошенном, лежит и смотрит, как живая...»

Когда закончила, меня попросили подождать в коридоре. Через четверть часа вызывают к руководству студии:

— Вы киногеничны, и голос у вас телевизионный. Вы нам подходите. Чем сейчас занимаетесь?

— Учусь в Школе-студии МХАТ. Последний курс.

— Хорошо. Получите диплом и приходите к нам.

Отнеслась к этим словам как к вежливому отказу: дескать, вы занимайтесь своими делами, девушка, потом как-нибудь, если захотите, еще покажетесь — тогда и примем решение. Получив диплом, вместе с однокурсниками, среди которых был Володя Высоцкий, бегала по московским театрам в надежде трудоустроиться. Заполучить нас в труппу никто не жаждал, и тут через деканат на меня вышел «покупатель» из Севастополя: «Нам так нужна героиня — готовы сразу дать вам первую категорию!»

Поколебалась немного, а потом решила: поеду! И деньги будут, и море, которое только на картинках видела, под боком. На месте выяснилось, что меня зафрахтовал Драматический театр Черноморского флота. Пребывавшая долгие годы в ранге примы актриса, узнав о новом приобретении труппы, взбунтовалась: «Ах, у вас теперь есть мхатовка! Вот пусть она премьеру и играет!»

А премьера через день. Названия пьесы сейчас не вспомню, но она несколько лет шла и на сцене московского Театра Советской армии.

Вручают огромный талмуд со словами:

— Вам за ночь нужно выучить текст. Завтра днем прогон, а вечером — спектакль.

Я — в слезы:

— Да разве такое возможно?! У главной героини куча монологов и диалогов!

— Ничего, ничего... У нас и суфлер есть, и актеры вам будут помогать.

Всю ночь, прерываясь на рыдания, «учила слова». Прогон прошел ужасно, но премьеру — видимо, на диком нерве — сыграла без сучка без задоринки. Удостоилась персональных аплодисментов и похвалы начальства. Спектакль давали еще раз пять или шесть, но, честно говоря, это было уже на троечку. Потом труппу отправили в отпуск до сентября, и я поехала в Москву.

Мама встретила словами: «Аза, тебе там какая-то открытка — кажется, с телевидения». Прочла и глазам не поверила. Смысл послания был таков: гражданочка, вы вообще собираетесь занять зарезервированное за вами место диктора?

Примчавшись на студию, услышала: «Завтра будет приказ о вашем зачислении в штат, пока на должность диктора-стажера. А сейчас идите в студию «А», найдете там Кириллова. Он все объяснит — для вас уже есть работа».

…единственная память о нем — пара фотографий, хранящихся в домашнем архиве. Эта сделана в 1931 году, за шесть лет до моего рождения.

Через час мы с Игорем репетировали закадровый текст документальной ленты об Анне Павловой. Кириллов читал за автора, а я — монологи великой русской балерины. Вечером того же дня вышли в прямой эфир. Вот таким был мой первый день на телевидении.

— Как скоро вы начали вести новостные программы, брать интервью у гостей студии? Наверняка случались накладки, которые сейчас воспринимаются с юмором, а тогда могли повлечь серьезные последствия?

— У меня была только одна оговорка, над которой долго веселились коллеги, но никаких санкций от начальства не последовало. Рассказывая о новинках сельскохозяйственной техники, я назвала самоходный комбайн «самогонным». Если бы в ту пору был Интернет, представляю, какой резонанс это вызвало бы в cетях, сколько иронически-саркастических стрел было бы пущено в мою сторону!

У Светы Моргуновой — своя знаменитая оговорка: пришедших к власти в Греции путем государственного переворота военных диктаторов правого толка она назвала «хунтой черных поклонников», хотя имелись в виду, понятно, полковники...

Что касается героев, то с ними комических случаев было предостаточно. Готовлю к выходу в

прямой эфир легендарного исследователя Арктики контр-адмирала Папанина:

— Не волнуйтесь, представьте, что обращаетесь к кому-то из близких, друзей, — им и рассказывайте.

Иван Дмитриевич вальяжно-снисходительно машет рукой:

— Все будет нормально. Не впервой выступать перед большой аудиторией.

Включается камера, Папанин набирает в грудь воздуха и выдает: «Дорогие товарищи телевизоры!»

В прямом эфире идет программа «Москва и москвичи», которую ведем я и Виктор Иванович Балашов. В очередном сюжете дама-книговед рассказывает о новинках и вдруг начинает потихоньку опускаться вниз, под стол. В студию только что закупили новые, весьма хлипкие стульчики, а гостья программы оказалась женщиной солидной, весомых — больше центнера — достоинств. Оператор берет камеру со штатива и снимает ее сверху вниз. Дама продолжает снижение — вытянутых рук оператора уже не хватает. От катастрофы программу спасает Виктор Иванович: подкатывает к даме, продолжающей как ни в чем не бывало читать текст с листка, старый надежный стул и приподняв книговеда под руки, пересаживает на него. У всех, кто был в студии, создалось впечатление, что гостья этой «передислокации» даже не заметила.

Еще один случай. Мы только переехали с Шаболовки в Останкино, кругом неразбериха, дикторов временно разместили в небольшой комнате на шестом этаже, где потом оборудовали туалет. У стены стоят два телевизора: один показывает первую программу, другой — вторую. Каждый занят своим делом: Света Моргунова сидит в бигуди под сушилкой, Балашов погружен в бумаги — готовится к эфиру, я тоже что-то читаю. Поднимаю глаза на телевизоры и холодею: на экране первого идут кадры с выступлением Брежнева, но генсек почему-то говорит сладостно-умиротворяющим голосом: «Потерпи еще! Все, милая, терпят... всяк по-своему жизнь терпит...» На экране второго — фильм «На дне», где странник Лука говорит умирающей жене Клеща голосом Леонида Ильича: «В то время как весь советский народ под руководством Коммунистической партии...» Звоню в аппаратную: «Ребята, вы с ума сошли? Кто так накоммутировал, что звук первой программы идет по второй и наоборот?!» В этом случае многим, конечно, попало, но за оговорки редко наказывали.

Случались истории, когда спасали скорость реакции и находчивость. В разгар холодной войны Игорь Кириллов читал текст о происках американской военщины и спецслужб, как вдруг в студии погас свет. Камеры-то на аккумуляторах продолжают работать, а все вокруг погрузилось во тьму. Тогда Игорь достал из кармана зажигалку и при ее слабом огоньке дочитал текст. Только закончил — свет включился.

Мне было комфортно работать со всеми: и с Балашовым, и с Женей Сусловым, но Игорь, безусловно, был любимым партнером. Так тяжело было перенести его недавнюю кончину. К боли утраты примешивалось то, что в последние месяцы нам не довелось пообщаться даже по телефону.

Я затревожилась после того, как Восьмого марта вместо традиционного звонка Игоря получила СМС из рассылки. Попыталась дозвониться сама — ни по мобильному, ни по домашнему телефону, где стоял определитель номера, никто не ответил. Начала обзванивать девчонок-дикторов, с которыми работала и продолжала поддерживать связь. Все получили поздравления в той же рассылке и, как и я, потерпели неудачу в попытке поговорить с Кирилловым. Сомнений ни у кого не было: от коллег, друзей и вообще от внешнего мира Игоря изолировала женщина по имени Татьяна, на которой он женился несколько лет назад. Уроженка одной из бывших советских республик, до встречи с Кирилловым работавшая продавцом в овощном магазине по соседству.

Режиссер Анатолий Рыбаков ходил за мной по пятам, уговаривая в фильме о молодом Ленине сыграть ссыльную Зинаиду Кржижановскую-Невзорову: «У вас удивительное портретное сходство!» Я — третья справа

Мы все очень любили покойную жену Кириллова Ирину. Такие наперечет: интеллектуалка, аристократка, тонкая ценительница искусства, обладательница большого доброго сердца. Вместе они прожили полвека, а когда в начале нулевых Иры не стало, Игорь в одно мгновение постарел на несколько лет. Слава богу, со временем оправился от потери, продолжал работать. А потом в его жизни появилась Татьяна.

История с неотвеченными звонками повторилась четырнадцатого сентября 2021 года, в день рождения Игоря. А спустя полтора месяца — весть о его смерти. В тот же день, двадцать девятого октября, мне позвонила редактор одной из популярных программ на Первом — попросила приехать в студию второго ноября и рассказать о друге и коллеге. Такое же приглашение получили еще несколько дикторов, моих приятельниц. Все мы небольшие охотницы до участия в телешоу, но тут согласились, чтобы отдать дань памяти старшему товарищу, наставнику. Однако больше нам никто не позвонил, а когда Алла Данько попыталась выяснить у редакторов программы, к какому времени нам быть готовыми, те ответили нечто невразумительное: дескать, сами ничего не знаем, возможно, что-то поменялось.

Каждой передаче предшествовала серьезная подготовка, даже неверно поставленное ударение в иностранной фамилии считалось серьезной ошибкой. Мы с Игорем Кирилловым и Аней Шиловой готовимся к очередному эфиру

Напомню: похороны состоялись второго ноября, а первого, когда тело Игоря еще не было предано земле, в студию программы, в которой мы с девчатами должны были принять участие, пришла Татьяна и весь вечер рассказывала, как украсила своим присутствием последние годы легендарного диктора, каким светочем и доброй феей для него оказалась. Это было похоже на ее бенефис, где покойному Игорю отводилась роль статиста.

Все в прежнем окружении Кириллова знали, что он хочет покоиться рядом с Ириной на Даниловском кладбище, но Татьяна выхлопотала место на Новодевичьем — оно понятно, так респектабельнее... Мне тяжело говорить об этом — давайте сменим тему.

— Давайте. Расскажите о своем детстве, которое пришлось и на военные годы, о маме...

— У меня хорошая память, до сих пор могу наизусть прочесть сотни стихов Пушкина, Лермонтова, Блока, Цветаевой, Ахматовой, хотя учила их шестьдесят, семьдесят лет назад. А вот из военного детства не помню почти ничего. Только девушек с аэростатами, защищавшими небо Москвы от налетов немецких бомбардировщиков, — специализированная часть аэростатчиц располагалась недалеко от нашего дома, в парке при усадьбе Черемушки-Знаменское. Еще помню свой неоднократно повторявшийся сон, где за мной с криком «Эй, девка, стой!» гонится Гитлер, а я хочу бежать быстрее и не могу — ноги не слушаются. Просыпалась в холодном поту, с бешено бьющимся около горла сердцем.

Сколько себя помню, мама работала воспитателем в детском саду и боролась за правду и справедливость: с директором детсада, которую подозревала в хищении продуктов, с браконьерами, покушавшимися на деревья в парке, с обижавшими стариков местными властями. А я лет с пяти была предоставлена самой себе. Летом детсад выезжал на дачу: мама каждый день вставала ни свет ни заря, чтобы в восемь часов быть на месте, а домой возвращалась затемно. На весь день оставляла мне стакан козьего молока, кусок хлеба и несколько вареных картофелин — у нас была коза, дававшая «сумасшедший» суточный удой в двести граммов, и небольшой участок возле дома, где выращивали картошку.

Меня подкармливали соседи, в том числе замечательный ветврач, доктор ветеринарных наук Алексей Романович Евграфов (он же снабжал меня книгами из большой домашней библиотеки). А еще строители и шоферы, работавшие на возведении корпусов Института теоретической и экспериментальной физики, который с недавних пор носит имя его основателя Абрама Исааковича Алиханова. Мы постоянно крутились возле вагончиков, где мужики обедали и отдыхали. Наверное, я была самой тощей из детей, потому что постоянно слышала: «Дочка, иди к нам — накормим. Чего ж ты такая худая — одни глаза!» Давали кусок хлеба, миску каши.

В одном из вагончиков впервые увидела шахматы — партию играли двое строителей, вокруг стояли болельщики. Помню, меня поразил конь: красивая, почти как у настоящей лошади морда, да еще и ходит чудно — буквой Г. В скором времени разобралась с остальными фигурами, увлеклась, начала играть сама. И не просто играть, а выигрывать у тех же учителей из числа строителей. Тонкости постигала методом проб и ошибок, не открыв ни одной книги по теории шахмат, но хобби осталось на всю жизнь.

В детстве судьба преподнесла мне два урока, которые усвоила на всю жизнь: воровать очень стыдно и завидовать нельзя.

Рядом со мной Женя Суслов

Мне было лет восемь, может девять, когда с подозрением на аппендицит попала в больницу. Диагноз не подтвердился, но пока лежала в палате хирургического отделения, познакомилась с дочкой главврача. Видимо, девочку не с кем было оставить, потому что она хвостиком ходила за отцом во время обхода, а потом бегала по палатам, где лежали дети, — знакомилась, играла. Ко мне прониклась особой любовью, потому что я пересказывала ей книжки, которых ко второму классу прочитала не один десяток. И вот однажды, уже после выписки, новая подружка пригласила меня к себе домой на воскресный семейный обед. Я пришла, посидела со всеми за столом, а уходя, увидела на отопительной батарее больше десятка пар разных варежечек и перчаток — судя по размеру, все принадлежали маленькой хозяйке. У меня ни первых, ни вторых никогда не было — зимой прятала руки в сшитую мамой из облезлого цигейкового воротника муфту, а перчатками, пусть незатейливыми, без рисунка, — отчаянно грезила.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Вдова Владислава Стржельчика: «В театре его без иронии называли Ваше превосходительство» Вдова Владислава Стржельчика: «В театре его без иронии называли Ваше превосходительство»

Известного артиста Владислава Стржельчика обожали театралы и зрители кино

Коллекция. Караван историй
Мутное дело. Насколько чистая вода в Москве Мутное дело. Насколько чистая вода в Москве

Следы каких препаратов содержатся в пробах и как сильно загрязнена Москва-река

СНОБ
Алан Милн. Винни-Пух и прочие неприятности Алан Милн. Винни-Пух и прочие неприятности

Кристофер Робин часто задавался вопросом: что привело его отца к катастрофе?

Караван историй
Гуппи оказались подвержены иллюзиям Эббингауза и Дельбёфа Гуппи оказались подвержены иллюзиям Эббингауза и Дельбёфа

Гуппи подвержены оптическим иллюзиям, но воспринимают их иначе, чем люди

N+1
Елена Николаева. Несколько жизней Елена Николаева. Несколько жизней

Однажды во время репетиции открылась дверь и в зал вошел Евгений Миронов

Коллекция. Караван историй
Лучшие годы Лучшие годы

Когда квартира обладает огромным потенциалом, интерьер формируется сам по себе

Идеи Вашего Дома
Лариса и Лина Долины. Друг без друга нам невыносимо Лариса и Лина Долины. Друг без друга нам невыносимо

Лариса и Лина Долины: мы выходили на замкнутый круг

Коллекция. Караван историй
Кристен Стюарт. Ужель та самая Диана?.. Кристен Стюарт. Ужель та самая Диана?..

Кристен Стюарт соединилась душой со своей героиней Дианой Спенсер

Караван историй
Тайна форсажного пламени Тайна форсажного пламени

Что такое форсаж?

Популярная механика
Чак Паланик «Рождение звука». Отрывок из новой книги культового американского писателя Чак Паланик «Рождение звука». Отрывок из новой книги культового американского писателя

Отрывок из романа «Рождение звука» о профессиональном звукомонтажере-щумовике

СНОБ
Лиза Арзамасова: Каждый новый день жду как чуда Лиза Арзамасова: Каждый новый день жду как чуда

Актриса Лиза Арзамасова не утратила веру в добрую сказку, даже став взрослой

Добрые советы
Цель в квадрате: что такое матрица Эйзенхауэра и как применять ее в тайм-менеджменте Цель в квадрате: что такое матрица Эйзенхауэра и как применять ее в тайм-менеджменте

Метод Эйзенхауэра — система, позволяющая вычленить важные и срочные дела

Forbes
Римма Маркова: «Леню я всю жизнь берегла, да не уберегла...» Римма Маркова: «Леню я всю жизнь берегла, да не уберегла...»

Римма Маркова — о жизни и своем брате Леониде Маркове

Караван историй
«Из какого сора»: как Джеймс Джойс придумал и издал «Улисса». Три главных дня из жизни писателя «Из какого сора»: как Джеймс Джойс придумал и издал «Улисса». Три главных дня из жизни писателя

Три дня из жизни Джойса и его романа: от первой идеи до первой полной публикации

Esquire
Почему мужчины возвращаются к первым женам? Почему мужчины возвращаются к первым женам?

Она – королева-мать, точка отсчёта, тихая гавань или ночной ужас…

VOICE
Как понять, что в отношениях от вас ждут только денег Как понять, что в отношениях от вас ждут только денег

Разоблачаем недобросовестных партнеров

GQ
Запись разговоров на Андроид: как включить и пользоваться Запись разговоров на Андроид: как включить и пользоваться

Как записать разговор на Android со встроенным или сторонним софтом

CHIP
Латинская Америка Латинская Америка

Найдут ли страны Латинской Америки свой голос?

Esquire
Почему в России всем плевать на свое здоровье: смерть культуры профилактики из СССР Почему в России всем плевать на свое здоровье: смерть культуры профилактики из СССР

Профилактика — главный способ сэкономить на лечении

Популярная механика
Как восстановить нормальный сон в период стресса и тревоги: научные рекомендации Как восстановить нормальный сон в период стресса и тревоги: научные рекомендации

Здоровый сон помогает организму восстанавливать силы и справляться со стрессом

Популярная механика
120 на 80: что означают показатели давления и как в них разобраться 120 на 80: что означают показатели давления и как в них разобраться

Что такое повышенное давление? А пониженное? Что считается нормой?

Cosmopolitan
Как повысить уровень тестостерона — 8 бесценных рекомендаций Как повысить уровень тестостерона — 8 бесценных рекомендаций

Для женского здоровья низкий уровень тестостерона так же плох, как и повышенный

Cosmopolitan
Как быть эффективным филантропом Как быть эффективным филантропом

Члены Клуба попечителей Московской школы профессиональной филантропии

СНОБ
Быть настоящим тигром Быть настоящим тигром

Каждый из нас может позаимствовать что-то у тигров

Psychologies
Песенка смета: как бесперспективные музыканты заработали десятки миллионов долларов на чужой музыке Песенка смета: как бесперспективные музыканты заработали десятки миллионов долларов на чужой музыке

Esquire разбирается в масштабной афере с авторскими правами на YouTube

Esquire
Что такое фаза, ноль и земля: объясняем простым языком Что такое фаза, ноль и земля: объясняем простым языком

Электрический ток — как это работает?

CHIP
Депрессия: что это такое, как выявить, лечить и как с ней жить Депрессия: что это такое, как выявить, лечить и как с ней жить

Что такое депрессия и как её отличить от плохого настроения?

Cosmopolitan
Николай Цискаридзе: «Я могу позволить себе меняться» Николай Цискаридзе: «Я могу позволить себе меняться»

Откровенное интервью с ректором Академии Русского балета Николаем Цискаридзе

Psychologies
Интерьер для киномана Интерьер для киномана

.Квартира, оформленная в современной эстетике

Идеи Вашего Дома
Lady Gaga Lady Gaga

Lady Gaga: «Не хочу прославлять того, кто совершил убийство»

ЖАРА Magazine
Открыть в приложении