Ключи от радуги
Когда любимая кошка умирает, она, согласно популярному в Америке мифу, попадает в рай для домашних питомцев — на Мост радуги. Однако есть кошачий рай и на земле, между небом и морем. «Вокруг света» побывал в Ки-Уэсте, где кошки живут в любви, сытости и удовольствии
Городок Ки-Уэст находится буквально на кончике «хвоста» Флориды, состоящего из многочисленных островов и рифов. От Майами, ближайшего крупного города, — три с половиной часа на машине, если повезет с трафиком. Путь проходит прямо по океану: 42 моста соединяют Ки-Уэст с континентом, среди них — 11-километровый Семимильный мост с «горбом» посередине. Ночью это одна из самых страшных, а днем одна из самых красивых дорог США.
Ки-Уэст считается крайним южным городом континентальных США и единственным местом, где никогда не было ни мороза, ни снега. Город-остров знаменит также тем, что в нем, по слухам, на каждого жителя приходится по четыре кошки. Кроме того, несколько лет в Ки-Уэсте жил и творил Эрнест Хемингуэй, которому, в свою очередь, город обязан главной своей особенностью: добрая половина кошек здесь имеет шестипалые и семипалые конечности.
Праздник заката
К Ки-Уэсту я подъехала, когда солнце садилось в океан, окрашивая небо алым во всю ширину горизонта и золотя мачты многочисленных яхт, пришвартованных у берега. Люди стекались на Мэллори-сквер, традиционное место встречи праздника заката. Кажется, как минимум половина обитателей Ки-Уэста ежевечерне собирается на площади, чтобы насладиться зрелищем: туристы с фотоаппаратами, торговцы побрякушками, музыканты, бродячие артисты, циркачи. Среди них — местная знаменитость по прозвищу Сумасшедший Кошатник, он же дрессировщик кошек Доминик ЛеФорт, давно уже ставший гвоздем программы праздника заката. Зрители так увлекаются проделками четвероногих артистов, что забывают о заходящем солнце.
В этот вечер актеры Доминика капризничали, отказываясь потакать запросам публики. Козетта, Сара, Оскар, Шопен, Джордж и Мандарин снисходительно взирали с пьедесталов на то, как хозяин выполнял их работу: перепрыгивал через стулья, делал сальто, ходил на руках — в общем, отдувался за них как мог. Выбравшись из плотного кольца зрителей, я обнаружила, что, кроме артистов Доминика, на площади присутствуют и другие кошки. Справа, у воды, рядом с уличным музыкантом, в раскрытом чехле от гитары дремал серый меломан. Слева, на столе продавщицы бижутерии, прямо среди разложенных на нем украшений сопел мохнатый трехцветный гигант, на спине которого мерно вздымалась и опускалась табличка с надписью: «Не продается».
На туристической улице Дюваль, идущей от площади Мэллори, кошки мне практически не попадались, что неудивительно при таком количестве гуляющего народа, баров и ресторанов. Заказав коктейль в одном из заведений, я разговорилась с молодым барменом по имени Алекс.
— А у вас дома есть кошка?
— Есть, конечно. Три. Первым появился черный Пай, который на всех шипит, кроме меня. Потом белоснежная Луна, ласковейшее создание. А недавно я взял к ним в компанию рыжего бандита из приюта, назвал его Пикселем. Теперь совсем весело.
На территории мини-отеля, где я остановилась, тоже обитало несколько кошек. Они составили мне компанию на следующее утро за завтраком, после которого я отправилась к главным кошкам Ки-Уэста, в Дом-музей Эрнеста Хемингуэя.
Семья дядюшки Хэма
Первым существом, встреченным мной у входа в музей, была, разумеется, кошка. Грациозная, вся в черном, с белыми перчатками и воротничком, она небрежно смерила меня взглядом — и сразу стало понятно, кто хозяин в доме Хэма.