Секс из машины
Василий Корецкий о «Титане», невероятном победителе Каннского фестиваля
В прокат выходит «Титан» Жюлии Дюкурно о серийной убийце, забеременевшей от автомобиля,— странный и лишенный формальной логики хоррор, получивший каннскую «Золотую пальмовую ветвь».
С чего начать рассказ о фильме, победившем на последнем Каннском фестивале? С изумленной реакции российских критиков на решение жюри, с их шуток про «Титановую ветвь»? С синопсиса, бедного на формальную логику и богатого на невероятные концепции и маленькие искрометные шутки, на боль и мазут, заменяющий тут кровь? С описания пресс-конференции, на которой съемочная группа с серьезным видом отвечала на серьезные вопросы прессы?
Впрочем, кто знает, может, за темными матерчатыми масками дебютантки Жюлии Дюкурно, ветерана французского кино Венсана Линдона и начинающей актрисы Агаты Руссель («Титан» — ее первая полноценная роль) и скрывались невольные ухмылки — ведь иначе, без ухмылки, невозможно воспринимать ни сам фильм, ни его триумф на главном фестивале мира, ставший триумфом не политики, не социального или эстетического высказывания — но чистой киноформы. И конечно, формата традиционного кинопросмотра на большом, а лучше очень большом экране, с мощным звуком, яркой картинкой, которая обеспечивает ту самую бьющую по голове зрителя тактильность, о которой писал Вальтер Беньямин на заре кино.
Дело в том, что «Титан» — это хоррор. Не драма, замаскированная остросюжетностью (как, например, «Молчание ягнят»). Не симфония в багровых тонах и не страшная сказка с политическими подтекстами. Не психонавтика в духе раннего Кроненберга — а чистый еврохоррор, изобретательный шокер ради шока. Кино категории Б. Грайндхаус. Он и начинается — как положено грайндхаусу — с полуголых девушек, извивающихся под туповатый поп на блестящих капотах дорогих автомобилей. Одна из них — Алекса (Руссель), мрачная особа со шрамом над правым ухом, формой напоминающим мозг. Историю его появления показывают в прологе: еще в детстве Алекса отличалась