Венсан Кассель и Тина Кунаки. Еще раз про любовь
Тем летом ни один из них не ждал и не хотел ничего, кроме отдыха, солнца, моря и серфинга. Что им было нужно друг от друга? Ничего, кроме легкого курортного романа - веселого, беззаботного и ни к чему не обязывающего.
Так с самого начала решили для себя сорокавосьмилетний актер Венсан Кассель и восемнадцатилетняя модель Тина Кунаки, встретившись взглядами не то в одном из клубов, не то на пляже вольной Ибицы — оба увлекались серфингом. Словом, увидели друг друга в нужном месте в нужный момент, так бывает. Седой жилистый господин с ироничными глазами и завораживающе-странно вылепленным лицом, словно состоящим из сплошных углов, и смуглая фигуристая красотка с гривой вьющихся волос и широкой солнечной улыбкой. Они скажут потом, что с первого взгляда почувствовали нечто такое, что требовало бросить второй быстрый взгляд и третий долгий, а затем уж и вовсе не отводить глаз.
Она ничего о нем не знала, не видела ни одного фильма, Тина ведь очень юная, не блещущая эрудицией обычная девочка — ей просто понравился взрослый, уверенный в себе, остроумный мужчина, потрясающий серфингист, легко обставлявший на доске ее приятелей. Кто-то из них его узнал, сказал ей, что этот мужик — знаменитость, да к тому же полжизни прожил с самой красивой женщиной в мире (впрочем, эту женщину она видела и восхищалась ею, просто никогда не задумывалась над тем, «кто у нас муж»). В общем, ей все это ни о чем не говорило, всяческие красные дорожки никогда ее не манили, а Голливуд казался другой планетой.
Он о ней тоже ничего не знал и не собирался узнавать, да и что там могло быть такого? Когда они сидели на песке вечером, глядя на темную воду, этот коротенький рассказ, прерываемый неуверенным смешком, занял минут пять от силы. Росла на ферме, теперь — Париж и первые модельные кастинги. Когда-то увлекалась плаванием, мечтала стать спортсменкой, но из-за травмы все закончилось. Легкая на подъем — в любой момент готова сорваться с места, вот бы можно было все время путешествовать! В ней чувствовалось то, как однажды он описал сексуальность: уверенность с тонким намеком на сомнение.
Эти дни на Ибице 2015 года, как казалось обоим, там и должны были закончиться — поиграли, развлеклись и разошлись в разные стороны, каждый в свою жизнь. Но судьба устраивает все по-своему. Однажды Венсан понял, что соскучился, и подумал — простое «Привет, как дела?» его ни к чему не обяжет. А Тина решила: ответить «Отлично, а у тебя как?» — тоже вполне нормально.
Их жизни никак не пересекались — ни во времени, ни в пространстве, ни в сфере опыта, ни в профессии. И тем не менее об этом разном они потихоньку рассказывали друг другу — начали на уединенных пляжах, в шумных барах и тихих гостиничных номерах Ибицы, продолжили в телефонных разговорах и переписке, она — из Мадрида и Биаррица, он — из Бразилии, Парижа и Голливуда. И вот так постепенно каждому открывалась история другого. Пожившему, много испытавшему, взрослому, успешному Касселю было что рассказать, а мало видевшая и изведавшая девушка отлично умела слушать.
Экзотической смесью кровей Тина гордилась. Мама Надя — наполовину сицилийская итальянка и наполовину андалусская испанка, нежная, радушная, всегда готовая накормить и стиснуть в объятиях. Папа Робин — наполовину тоголезец, наполовину француз из Марокко, строгий, ответственный, всегда готовый дать нужный совет. Познакомились они в Тулузе, сразу на всю жизнь влюбились и осели в Биаррице в маленьком собственном доме, прожив в согласии четверть века. У красивых родителей и дети получились красивыми — девочки Тина с Кассандрой и мальчик Закари. Все веселые, жизнерадостные, щедрые.
В четвертом классе Тина завела страничку в «Инстаграме» и страшно увлеклась модой. Этому поспособствовала и мамина профессия: Надя работала парикмахером и собирала всякие стильные журналы. Дом стоял на берегу океана, и детство она проводила, плескаясь в волнах. Тогда и серфингом увлеклась. Однажды — ей было всего восемь — на пляже ее заметил скаут рекламного агентства, и вскоре Тина получила первую работу: снялась в рекламе досок для серфинга.
В пятнадцать переехала в Мадрид учиться в лицее. К французскому и английскому вскоре добавился испанский язык, которого до этого Тина не знала. Помимо учебы она подрабатывала моделью, так что денег на развлечения, маленькие путешествия и девические прихоти хватало, у родителей просить не приходилось. Вот, собственно, и все. И ни семья Кунаки, ни ее беззаботные друзья-приятели, ни она сама не могли предположить, что в этой простенькой точке линия графика ее жизни круто изменит направление и взмоет вверх. В точке встречи с Венсаном Касселем.
Он-то прожил большую насыщенную жизнь. Актерский талант передался по наследству — от отца, известного актера Жан-Пьера Касселя (Крошона), одаренного танцора — его даже называли французским Фредом Астером. Поначалу строптивый сын стремился отстраниться от отца и жаждал независимости, из-за чего они часто спорили и ссорились, Венсана раздражало в отце все: Жан-Пьер был большим женолюбом и жизнелюбом, неуемно себя баловал, вкусно ел, красиво одевался, обожал парадоксы и эпатаж — в общем, вполне эгоистично жил на всю катушку, относясь к себе как к главному герою захватывающего гламурного фильма.
Конечно, такой человек не мог ограничить себя скучной и добродетельной семейной жизнью, сколь бы яркой личностью ни была жена. Сабина Литик-Кассель, кстати, заурядностью не страдала. Своей стезей она избрала журналистику, а внешность дала ей возможность работать еще и моделью. Дети в ее системе ценностей не занимали первое место, между тем у них с Жан-Пьером их получилось трое. Дочь, рожденная после Венсана, умерла, пережили это родители непросто. К тому времени они часто ссорились, затем попытались спасти треснувший брак третьим ребенком, но маленький Матиас семейную лодку не склеил. Отец с матерью развелись, когда Венсану было тринадцать. Сабина уехала из Парижа в Нью-Йорк и начала новую жизнь, руководила разделом «Еда и напитки» в журнале Elle. Венсан остался с отцом, но маму навещал регулярно — и Америку, надо сказать, полюбил, оценив иной уровень свободы, запросов и безмятежности, так отличавшейся от французского позерства и нарочитой утонченности.
Однако гены никуда не денешь, и в сыне со временем проявилось немало папиного: и внешнее сходство, и тяга к танцевальной пластике, и актерские способности, и себялюбивая амбициозность... В какой-то момент, уже взрослым, Кассель настолько принял и понял отца, оценив именно общность, а не различия, что обрадовался возможности совместных съемок. С Жан-Пьером вместе они сыграли в трех фильмах. Четвертым должен был стать «Враг государства № 1: Легенда». Увы, незадолго до начала работы у Крошона обнаружили рак. Надо сказать, отец готов был даже сыграть умирающего от онкологии героя, но и так не получилось: не успел... С тех пор Венсану осталось только подмечать его черты в зеркале, с каждым днем все больше и четче, и мысленно благодарить отца за переданные по наследству способности и стремления.
А ведь в юности он отчаянно спорил с отцом, старался ни в чем не быть на него похожим и жить по собственному разумению. Бунтарь нарушал все запреты. Отказывался учиться и хулиганил в школе, был исключен из двух лицеев, а третий бросил сам. Рано познал прелести секса, менял девушек как перчатки и в своих романах был жесток, небрежен, а порой и откровенно подл. Увлекся наркотиками — и едва не загремел в реабилитационный центр. Благо ему далось справиться самостоятельно — именно тогда Венсан сделал первый шаг по той дороге, которая привела на вершину, — даром что ничего подобного в те времена азартной юности и предположить было нельзя.