Евгений Воловенко. Зеленый луч
У моряков есть примета. Когда солнышко садится прямо за горизонт, самый последний лучик окрашивается зеленым. Если его поймать, можно смело рассчитывать на счастье. Мне это удалось.
-Предложение пройти пробы на главную роль Ивана Рокотова в сериале «По законам военного времени» пришло неожиданно. В тот момент я снимался в нескольких проектах. Возвращался из Киева в Москву, сценарий прочитать не успел. Текст учил в самолете после двенадцатичасовой смены. Торопился, нервничал, до площадки добрался под самый вечер. Большинство участников группы уже успело разойтись. Меня дождался режиссер Максим Мехеда. Сцену я сыграл, но получилось не слишком удачно. Точнее, совсем не получилось. Тем не менее через какое-то время позвонили и пригласили на новые пробы. Но к тому моменту я прочитал сценарий. Сюжет меня захватил! Я погрузился в военную эпоху, переживал с героем происходившее, поэтому был полностью готов. Пробы проходили в Киеве. Снимали в деревенском доме-декорации, актеры надели костюмы. Я играл сцену вместе с Андреем Исаенко, что очень помогло включиться и прожить короткий драматичный отрезок жизни моего персонажа — следователя военной прокуратуры. В итоге меня утвердили.
Во время съемок первого сезона стояла страшная жара, а на мне — форма из плотной шерсти. Пот лил градом, гимнастерку можно было выжимать. Но я попросил еще, чтобы выдали портянки, а в кобуре носил тяжелый пистолет. Стремился к тому, чтобы все было по-честному. К счастью, продюсеры решили не гнать, а снимать первый сезон неспешно, с выработкой, как полнометражный фильм. Все понимали, что проект грандиозный, с большим бюджетом. Режиссер давал нам порепетировать, поискать образы, поспорить. Максим Мехеда — человек интеллигентный и сдержанный, не доминировал над артистами, просто направлял. Всегда был внимателен к деталям.
Мне, прошедшему службу в вооруженных силах, иной раз бросались в глаза недочеты сценария. Говорил: «Макс, у тебя прожекторы у зениток постоянно работают, а такое невозможно. Они должны включаться и ощупывать лучами небо, только когда слышится рокот летящего самолета, иначе выдадут расположение батареи».
В сцене, где Рокотов с Елагиной заходят в квартиру, открывают ящик стола и обнаруживают, что он заминирован, я обратил внимание: у бутафорской гранаты не было пружинки у чеки, которая должна выстреливать, а это важно, ведь гранату снимали крупным планом. И ребята-бутафоры побежали, нашли пружинку.
Молодые актеры, не служившие в армии, в кадре отдавали честь с оружием, что не положено по военному уставу. Или носили кобуру спереди на уровне живота, а не сзади. Всегда обращал внимание режиссера на такие неточности. Он прислушивался, вносил поправки. В результате получился фильм, который как машина времени переносит зрителя в военную эпоху. Постарались и художники-постановщики, наполнили кадр реквизитом той эпохи — бидончики, тарелочки, ложечки, разные мелочи...
— Как складывались ваши отношения со звездными партнерами — Екатериной Климовой, Александром Панкратовым-Черным?
— Прекрасно. Катя Климова играла следователя военной прокуратуры Светлану Елагину, к которой у моего персонажа вспыхивают чувства. Она замечательная, с ней не только на площадке, но и вне ее, просто по-человечески, было приятно общаться. В силу статуса кинозвезды Катя могла бы капризничать, проявлять высокомерие. Но она в любых ситуациях вела себя корректно, сдержанно, потому что нормальный человек. Мне с ней всегда было комфортно. Иногда я могу долго формулировать мысль, а Катя научилась понимать меня с полуслова, что помогало вместе продумывать сцены.
После премьеры меня спрашивали:
— Между вами что-то было?
— Нет, просто хорошо сыграли.
Но люди порой все равно не верили. Я поначалу смущался от такого вопроса, а потом стал радоваться: значит, между нами возникло творческое взаимопонимание.
Сразу нашли общий язык и с Александром Васильевичем Панкратовым-Черным, игравшим водителя Рокотова. Я реально рос на его фильмах, сто раз пересматривал «Мы из джаза» и «Зимний вечер в Гаграх». Кумир детства оказался человеком открытым, никогда не поправлял меня прилюдно. Высказать свое мнение, поделиться актерским опытом мог позже. Очень скоро перешли на «ты», он разрешил звать его дядей Сашей. Теперь он мне как отец. Постоянно созваниваемся, поздравляем друг друга с праздниками. А моя жена Диана подружилась с супругой Александра Васильевича Юлией Владимировной, которая всегда сопровождает мужа на съемки.
Третий сезон снимали в Таганроге и Ростове-на-Дону. Пока мы работали, наши жены занимались собой, ходили на массаж, отыскали косметолога, которая проводила омолаживающие процедуры для лица с улитками. Потом этих улиток подарила Диане. Они живут у нас дома.
Частенько после смены засиживались за разговорами. Панкратов-Черный пускался в воспоминания, травил актерские байки, да так смешно, что все хватались за животы. Например, начинал:
— Помню, мы с Люськой...
— Дядь Саш, с какой Люськой?
— Да с Гурченко!
Я буквально светился от гордости, что нахожусь рядом с живой легендой.
Во время съемок второго сезона ему сильно досталось. Действие одной из сцен происходило на болоте, Александр Васильевич брел в холодной осенней воде, да еще тащил на носилках партнера. Оступился, упал. Когда вернулись в гостиницу, жаловался, что болит ребро, но как человек скромный терпел. Я поднял на ноги администрацию, Панкратова-Черного быстро доставили в больницу. Оказалось, ребро сломано.
— В сериале «По законам военного времени» большое количество драк, погонь, стрельбы. Был ли соблазн исполнять все трюки самостоятельно?
— Конечно был, несмотря на то что на проекте работала группа опытнейших каскадеров. Режиссером третьего сезона стал Евгений Серов, и актерам удалось его уговорить: он разрешил нам самостоятельно исполнять трюки, конечно же, готовили мы их под руководством каскадеров. В эпизоде, где мой Рокотов гнался за главным злодеем, я выпрыгивал из окна, бежал, делал кувырок на асфальте и брал его на мушку. Несмотря на то что на меня надели «черепашки» — каскадерскую защиту, травму я все же получил, выбил ключицу. Боль была адская, но эпизод доиграл, правда потом выяснилось, что выкатился из кадра, пришлось снимать второй дубль. Моему партнеру Саше Бурдо повезло меньше, он заработал перелом пятки — подвели кожаные штиблетики, подошва оказалась слишком скользкой. Ногу загипсовали, и Саша продолжил сниматься, стойко перенося боль. Но настолько сильно хромал, что в некоторых эпизодах, если требовалось просто пробежать, его подменял дублер, которого снимали со спины.
— С течением времени съемки ведь переместились из Украины в Россию?
— Да, третий сезон, как уже упомянул, снимали в Таганроге и Ростове-на-Дону. Эти города чем-то напоминают Одессу, где по сюжету разворачивалось действие. А еще их выбрали потому, что на юге России осень обычно жаркая, недождливая. Но во время съемок неожиданно выпал снег. Сугробы были такими, что художникам пришлось их расчищать. На площадку добирались с трудом, автомобили на летней резине страшно буксовали.
Мои друзья, с интересом смотревшие сериал, шутили: «Жека, такими темпами вы скоро до Кенигсберга доберетесь». И дошутились — четвертый сезон снимали в Черняховске, рядом с моим родным Калининградом. Местные жители вошли в положение и не жаловались, когда в пять утра слышали стрельбу и взрывы. Многие с удовольствием снялись в массовых сценах, одна пара поклонников сериала ради этого даже приехала из Вологды.
В первом сезоне я читал стихи и мечтал о том, чтобы спеть. Эта возможность наконец-то представилась. Вместе с режиссером Сергеем Виноградовым и Катей Климовой думали, как бы поэффектнее закончить сцену. Я предложил: «А пускай мой Рокотов запоет!» И все меня поддержали. Надеюсь, получилось неплохо, увидите.
— От поклонников, наверное, отбоя нет?
— Когда состоялась премьера первого сезона, неожиданно узнал, что такое известность. Стою в магазине, расплачиваюсь, вдруг женщина-кассир протягивает открытку:
— Напишите, пожалуйста, что-нибудь.
В первый момент растерялся:
— А что я должен написать? — потом сообразил: она просит автограф!
Большинство моих поклонников — адекватные люди, говорят приятные слова, задают вопросы про съемки. Иногда внимание бывает чрезмерным, но я понимаю: с этим как-то надо уживаться.
— Ваши родители были каким-то образом связаны с кино, театром?
— Нет. Отец ходил в море на рыболовецком траулере. Мог отсутствовать дома по полгода, а мама ждала его на берегу. Я только с возрастом начал понимать, насколько тяжело ей было переносить разлуку с любимым человеком. Отца уже нет, на памятнике мама написала трогательные слова: «С тобою вечно вместе мы и врозь...» Сама она окончила медучилище, работала на санэпидемстанции, но по большому счету посвятила себя нам с братом.
Наше детство было очень счастливым. Когда отец возвращался из рейса, возил нас отдыхать на Черное и Азовское море, в Прибалтику, на Кавказ, в Сибирь. Тогда у многих была возможность путешествовать по стране. В детстве я не мечтал стать актером, хотел пойти в летчики. Когда пришла пора определяться с профессией, поступил в военно-морское училище в родном Калининграде. Мореходку в свое время окончил отец, а военно-морское училище — брат.
Володя был старше меня на одиннадцать лет. Мама заложила в нас понятия чести и достоинства, с которыми сейчас так сложно жить. Мой внутренний бог — чувство справедливости, которым меряю свои и чужие поступки. Брат был таким же. Он по окончании военно-морского училища какое-то время служил на флоте. В девяностые ушел в бизнес. Кто открывал свое дело в те годы, не забыли, насколько нагло и безнаказанно вел себя криминал. К несчастью, Володя с этим столкнулся. Его убили...