Исторический роман о жизни великого мудреца. Йохи Брандес: «Сад Акивы»
Исторический роман об особом периоде в истории еврейского народа. II век нашей эры, юная Рахель отвергает завидного жениха и выходит замуж за простого пастуха. Она одержима идеей помочь ему стать рабби, потому что разглядела в неграмотном человеке великого мудреца. Йохи Брандес пишет не только о жизненном пути Рахели и Акивы, это сильная история о мудрецах, поиске истины и силе веры. «Сноб» публикует несколько начальных глав из романа, вышедшего в издательстве «Книжники» в переводе Ирины Верник.
2
А пока Ишмаэль еще не пришел ко мне, я иду к пастбищам. Хочу посидеть под смоковницей, прислонясь к ее стволу, и помечтать. Там мне никто не помешает.
Но, приблизившись к дереву, я вместо желанной тишины слышу громкие голоса. Обычно пастухи бродят за своими стадами или собираются у колодцев и болтают, то и дело разражаясь хохотом. Что там у них сегодня стряслось?
Я хочу избежать встречи и пытаюсь незаметно пройти, но поздно: они меня уже заметили и просят помочь.
Я — помочь им? Что общего между нами?
Пастухи почтительно просят прощения и объясняют, что здесь вершится суд, от которого зависит судьба двух молодых людей. Иначе бы никто не осмелился побеспокоить дочь господина, да еще в самый важный для нее день. Откуда им это известно? Да кто же не знает, что сегодня лучший ученик величайшего из мудрецов Торы обручается с единственной дочерью самого богатого в стране человека? Можно ли удержать в тайне такое событие?
Но вместо того, чтобы спокойно объяснить мне, в чем суть дела, пастухи начинают кричать, никого не слушая и перебивая друг друга. Чего еще ждать от простолюдинов! Я прошу их оставить меня в покое и отворачиваюсь, чтобы уйти, но они умоляют меня остаться и обещают, что с этой минуты говорить будет только самый старший из пастухов, остальные будут молчать.
Я не раз встречала этого старого пастуха, но не знала, как его зовут, да и сейчас мне не было никакого дела до его имени.
Старик говорит спокойно и внятно, как человек разумный и рассудительный. У него глубокий приятный голос, и я слушаю его с интересом.
— Несколько дней назад скончался уважаемый нами пастух. У него осталось пятеро сыновей: трое старших жили с ним в его доме, а младшие шесть лет назад переселились в Шфелу. После смерти отца они явились, чтобы получить свою долю наследства. Но старшие братья отказываются делиться с ними, так как покойный завещал все имущество сыновьям, которые жили с ним.
Двое молодых мужчин, не сдержавшись, перебивают старика: они требуют прочитать им завещание отца.
— Так значит, есть завещание? — спрашиваю я.
Старик кивает.
— Завещание есть, но некому прочитать его. Мы неграмотны и потому нуждаемся в твоей помощи, — объясняет он.
Наконец я понимаю, в чем дело. Перед смертью отец в присутствии трех старших сыновей и двух свидетелей продиктовал писцу свое завещание. Свидетели — ближайшие друзья покойного — готовы поклясться, что он любил всех своих детей, но имущество завещал только тем, которые делили с ним кров. Младшие сыновья снова начинают кричать, что отец не мог ничего не оставить им, свидетели просто не поняли его слов, ведь он уже был при смерти и не мог говорить отчетливо.
— Прочти завещание, — просит старик.
Один из старших сыновей протягивает мне свиток пергамента. Лицо его спокойно, ведь он знает, какие слова он сейчас услышит. Я разворачиваю пергамент. Там всего две строки.