«Фильмы и сериалы о психотерапии могут многое рассказать о нас самих»
10 октября — Всемирный день психического здоровья. К этой дате вышел третий сезон одного из самых ярких сериалов последних десяти лет — «Триггера». Почему нам так интересны истории, связанные с психотерапией? И почему таких проектов, как «Триггер», «Псих» или «Инсомния», становится все больше? Об этом мы поговорили с киноэкспертом и редакционным директором журнала «КиноРепортер» Марией Лемешевой.
Psychologies: Мария, фильмы и сериалы, героями которых становятся психологи и психотерапевты, появились у нас относительно недавно…
Мария Лемешева: Это новая территория для нашего кино. В советском кинематографе подобных проектов быть не могло, потому что психотерапии в современном ее понимании у нас попросту не было. Социалистическая модель счастливого человека была единой для всех и не предполагала нюансов: если ты выполнял и перевыполнял план, участвовал в самодеятельности, выпускал стенгазету и являлся членом семьи, то никаких проблем, кроме борьбы с мировым империализмом, у тебя быть не могло. Тунеядцы могли быть отправлены на перевоспитание. Вот и вся психология!
Конечно, я немного утрирую, но думаю, что смысл моей иронии ясен: в те времена разговоры о выгорании на работе и детских травмах никто не вел. А обсуждение внутренних проблем, выходящее за пределы кухни, считалось чем-то постыдным и недостойным советского человека. На экране это тоже обсуждалось иными средствами.
P.: Но в девяностые ветер переменился…
М. Л.: Да. Правда, в сознании обывателя психотерапия сначала заняла место где-то между астрологией и экстрасенсорикой. Относиться серьезно к ней стали гораздо позже. Сегодня же… Не скажу, что легко могу представить токаря из маленького городка, который после смены спешит на групповую терапию, дабы проработать свои детские психотравмы. Но в крупных городах и среди людей с высшим образованием консультации с психологом давно стали нормой. И уж точно лишились флера чего-то постыдного. Стендаперы со сцены через одного признаются в том, что прорабатывают свои проблемы со специалистом. Что лишь укрепляет общество во мнении, что это нормально.
P.: Именно поэтому сериалы о работе психотерапевтов стали так популярны?
М. Л.: В том числе, да. Мы стали гораздо внимательнее относиться к нашему внутреннему миру (например, мы поняли, что депрессия — не каприз и не блажь, а болезнь, которую нужно лечить). И, соответственно, мы стали интересоваться тем, что происходит у других людей в головах, как принадлежность к тому или иному психотипу влияет на поведение человека и так далее. Этот интерес нашел свое место на экране.
Плюс в такого рода проектах мы видим персонажей, которые пытаются выкарабкаться из проблем, хорошо нам знакомых.
Мы ждем нечто вроде рецепта по выходу из сложной ситуации. Это тоже важно
А что до формы, то тут сериалам о психотерапевтах повезло: многие элементы они позаимствовали у детективных проектов. Это касается динамики, построения диалогов, подачи материала, визуальной составляющей… Плюс некоторые из них или впаяны в детективные расследования (например, когда главный герой — психолог-криминалист), или копируют формат вертикальных сериалов, рассказывающих о житье-бытье детективных агентств. Только вместо следователей и оперативников в кадре — психологи и психотерапевты, которые каждую серию занимаются каким-то определенным случаем (например, по такому принципу построена «Клиника счастья» с Дарьей Мороз).